Экспансия – I

Эйслер. – Я никогда не отказывался дать показания под присягой. Я доставлен сюда как политический заключенный. Я прошу дать мне возможность сделать несколько замечаний по делу – всего три минуты – перед тем, как я присягну и отвечу на ваши вопросы, а потом выступлю с моим заявлением.

Председатель. – Я уже сказал, что вы получите право на слово лишь после того, как ответите на наши вопросы под присягой. Затем ваши замечания – если следствие найдет их заслуживающими внимания – будут рассмотрены комиссией. Но сначала вы должны присягнуть.

Эйслер. – Вы ошибаетесь в этом пункте. Я ничего не должен, ибо я политический заключенный. А политический заключенный ничего никому не должен.

Председатель. – Вы отказываетесь присягнуть?

Эйслер. – Я прошу дать мне три минуты для того, чтобы я мог разъяснить комиссии то, что я на...

Председатель. – Мы будем дискутировать ваш вопрос только после того, как вы присягнете.

Сенатор Мундт. – Господин председатель, я полагаю, что свидетель должен быть удален.

Сенатор Ренкин. – Согласен.

Председатель. – Уведите свидетеля.

Стриплинг. – Господин председатель, я бы хотел, чтобы знали, в какую тюрьму отправят Эйслера.

Председатель. – Кто его сюда доставил?

Стриплинг. – Два присутствующих здесь джентльмена. Назовите ваши имена.

Греннан. – Я – Стив Греннан, офицер секретной службы, министерство юстиции, отдел иммиграции.

Бросман.

– Я – Бросман, офицер секретной службы, министерство юстиции, отдел иммиграции.

Председатель. – Это вы привезли сюда Эйслера? Офицеры секретной службы подтверждают это.

Председатель. – Куда вы его берете?

Греннан. – В городскую тюрьму Вашингтона.

Затем была приглашена для дачи показаний Рут Фишер, которая является родной сестрой Ганса Эйслера, композитора, проживающего по адресу 122, Вавэрли-плэйс, Нью-Йорк, и Герхардта Эйслера, находящегося в тюрьме Вашингтона. Будучи приведенной к присяге, миссис Фишер на предварительном слушании, в частности, показала:

– Герхардт и я вступили в ряды Коммунистической партии Германии в 1920 году. Я была секретарем берлинской организации, затем членом Политбюро, а также членом президиума ИККИ Коминтерна в Москве. Мы очень дружили с Герхардтом, особенно в ту пору, когда он вернулся с фронта, где провел в окопах четыре года, однако в двадцать третьем наша дружба кончилась, потому что я встала в оппозицию к Политбюро и Коминтерну. Я потому решилась сегодня выступить с заявлением перед уважаемой комиссией, что считаю Герхардта одним из самых опасных террористов...

Председатель. – Простите, миссис Фишер, вы сводная сестра Ганса и Герхардта Эйслера?

Фишер. – Родная. Именно поэтому я прошу вас разрешить мне выступить с заявлением.

Председатель. – Конечно.

Фишер. – Я считаю Герхардта Эйслера законченным террористом, опасным для Соединенных Штатов и Германии. То, что этот человек является моим братом, заставляет меня особенно остро ощущать большевистскую угрозу Сталина. Он намерен навязать свой строй Европе и всему миру. Будучи слугой сталинского ГПУ, мой брат готов отдать на закланье детей, сестру, лучших друзей. С тех пор как я узнала, что он в Штатах, я испытывала постоянный страх за Америку. Пользуясь симпатией к нацистским жертвам, Герхардт Эйслер развернул здесь свою подрывную работу. Он приехал сюда с заданием установить в США тоталитарную систему, вождем которой будет Сталин.

Председатель. – Нам бы хотелось узнать о деятельности Герхардта Эйслера, начиная с июня сорок первого, когда он приехал в Штаты.

Фишер. – Впервые он приехал в Штаты в тридцать третьем, после того как я встретила его в квартире моего младшего брата, композитора Ганса Эйслера в Париже, по адресу четыре, Плас Вожирар, где Ганс жил после эмиграции из нацистской Германии. Герхардт ехал в Штаты, чтобы возглавить антиправительственную борьбу. Я считаю, что все эти годы он возглавлял здесь подпольную сеть русской секретной службы.

Председатель. – Будучи членом Коминтерна?

Фишер. – Да, несмотря даже на то, что с двадцать восьмого по тридцатый год он был в оппозиции к Сталину.

Сенатор Рассел. – Где еще бывал ваш брат, являясь членом Коминтерна?

Фишер.

– В Испании, Австрии, Чехословакии.

Председатель. – Миссис Фишер, почему вы вышли из коммунистической партии?

Фишер. – Потому что Сталин сделал Коминтерн подразделением ГПУ.

Сенатор Мундт. – «Нью-Йорк таймс» еще десять лет назад писала, что коммунистическая партия не есть партия, а конспиративная группа, ставящая своей целью разрушение демократии и захват власти. Так ли это?

Фишер. – Да.

Председатель. – Правда ли, что ваш брат был узником концентрационного лагеря?

Фишер. – Нет.

Сенатор Мундт. – Но следователь Стриплинг представил нам документы о том, что он был жертвой нацистского террора.