Эксперт № 16 (2014)

А в Подмосковье по-прежнему поток: взял панельки и ставишь их быстро. В Москве вроде начали разбираться с застройкой, строить дороги и метро. Но что получилось? Такая странная уборка в комнате: в центре наводим порядок, а весь мусор по углам сметаем. Среда Подмосковья катастрофически убивается.

— Вернемся к качеству архитектуры. Если анализировать, например, знаковые питерские неудачи, стадион-долгострой «Зенит» или Мариинский театр, то очевидно, что именно город как заказчик оказывался неадекватен большому проекту. А если в целом посмотреть на российскую цепочку заказчик—подрядчик—архитектор, где ее слабое звено?

— Любой народ заслуживает своих правителей и своей стройки. Не стоит ожидать в стране с определенной экономикой вертикального взлета отдельных отраслей. Тем более что стройка очень привязана к местности, к привычкам. В ИТ-индустрии рывок возможен, это вещь виртуальная. У строительства колоссальная инерционность.

Стройка отражает определенный уровень цивилизации. Помните, как на излете Советского Союза строили Экспоцентр или Шереметьево-2? Там все было из-за рубежа: проектировщики, подрядчики, материалы. Практически привезли целиком и здание, и людей. Но это уникальные проекты. Как только в этот процесс вмешиваются какие-то локальные силы, то сразу возникают проблемы.

— Сколь велика вина российских архитекторов в том, что так много плохих зданий настроено? Иногда удивляешься, насколько здания непропорциональны, грубо нарисованы.

— Вина есть. Но надо понимать условия, в которых работают у нас архитекторы. Если ты выиграл конкурс на Западе, то дальше тебе все помогают. Ты только скажи, что надо, и все сделается. У нас просто сражение каждый раз происходит. Возьмем, например, Сергея Скуратова. Мне не очень близка его архитектура, но я его безмерно уважаю, потому что этот человек доводит свои объекты до правильного финиша. Я представляю, каких колоссальных усилий ему это стоит. Надо в пять раз больше затратить эмоций, моральной энергии, чем в Европе. Надо сражаться постоянно. И не у всех хватает сил на это.

Чтобы вы понимали: российский архитектор работает в весьма стесненных условиях. Например, мы делаем большой офис в Европе, там по нашим эскизам могут нам лампочку сделать — там есть развитая промышленность, близость к производителю, высокая конкуренция. Большинство предприятий работает под конкретного заказчика, если надо, быстро перенастраивая современное оборудование. Ты нарисовал вещь, тебе ее быстро сделают. В России это практически исключено, здесь надо брать готовые вещи. И приходится выбирать из узкого набора вариантов.

Наконец, есть особенности климата. Большинство тех вещей, что мы видим в западных архитектурных журналах, в России делать нецелесообразно. Мы не делаем консоли и террасы из-за снега. Это сильно обедняет архитектуру.

Здания в России должны быть компактными, лучше всего квадратными или кубическими: чем меньше углов, тем более оно дешевое и меньше промерзает. Из-за зимних холодов мы не делаем большого остекления, иначе будут большие расходы тепла. Скажу жестче, климат и плохое строительство толкают нас к самой простой по конфигурации форме — кубу. Некоторые наши коллеги это поняли и сильно преуспели: делают коробочки, но украшают их каменными такими фасадиками.

— Хочется закончить наш разговор на мажорной ноте. Как вы считаете, качество архитектуры в России растет?

— Конечно растет. Думаю, что через пять лет мы сможем в Москве выйти на средний европейский уровень.  

Что такое хорошо и что такое плохо. Восемь знаковых проектов Москвы последних двадцати лет

section class="box-today"

Сюжеты

Специальный доклад:

Пять вызовов для российской урбанистики

Городской округ Ростов-на-Дону

Местное самоуправление: новая модель

/section section class="tags"

Теги

Специальный доклад

Городская среда

Архитектура

Москва

/section

В России сегодня не принято обсуждать архитектуру. Архитекторы крайне осторожны в высказываниях, они боятся обидеть коллег или настроить против себя власти. Независимой профессиональной критики практически не осталось. В результате в обществе нет консенсуса даже по поводу самых одиозных строек.