Экстерриториальность

Монах Онисим, до того Олег,горящий куст нездешнего посева,смысл жизни понял так, что человек,мужского ль пола, женского, есть дева.В художествах искусен, в ремесле,умом философ, и, понятно, целен,так тридцать лет он прожил на землеи был, как все, при Сергии расстрелян.Не нам чета, другой замес. И чиндругой. Но если голос мы возвысим…Кто мы? Ну мы… то, может, докричимдо ангелов: Олег! до звезд: Онисим!

«Факт, на том свете здешний успех…»

Факт, на том свете здешний успехмы ни на что не выменяем,наши дела на виду у всех,проштемпелеваны именем.Наши дела, наши дела…Дел никаких – истории.Вся в узнавании правил прошлажизнь на чужой территории.Дельного если что было – Шекспир:после тринадцати детскаяставка на звон и сверканье рапир.

ДЮСШ, фехтовальная секция.

«Черная дудка диаметром 7.62…»

Черная дудка диаметром 7.62,клапан какой ни нажмешь, отвечает: да-да.Нет – отвечает диаметром 9 кларнет.Яблочко выбрав диаметром оба ранет.Речь не о музыке – ставим на музыке крест.Просто, какие маэстро, таков и оркестр.С мышку диаметром – вздоха последнего путь.Есть инструменты, короче, – но некому дуть.

Демон полудня

Как это так: раздается в мозгу разговор,

а источника голоса нет?Или это во двор свой советский ковервынес выбить на снег брюнет?Почему в таком случае, различая слованиоткуда, из недр пустоты,я различаю еще и рисунок ковра,двор и брюнета черты?Вопрос не для тех, кто шляпку фик-фокнапялил на бок, – а лишь для тех, кто б/у,тертых, вытертых, кто на луну, как волк,воет всё «у» да «у».И ничего, кроме «у». Хотя слово есть.

Только на нем запрет.Месть табу в том, что страшней табу месть,если открыть секрет.Так что не открывай-открывай – однанаграда: в мозгу разговор.Все на свете мембранна: луна,бубен ковра, двор.Демон полудня, черный, как дым,имя твое на «у»,не притворяйся, как волк, седым,воющим на снегу.

«Когда мир состоял из бабочек…»