El creador en su laberinto

— Моё жалование побольше ваших. — заявил итальянец. — Подкину пару монет, чтобы схоронили друга как следует!

Джузеппе предполагал, что посмотреть на их схватку соберётся целая толпа зевак — но ничего подобного. Из таверны вышло, быть может, с десяток человек, половина из которых пришла вместе с Карвассой. Ну, решили двое, что меч их рассудит — и что с того?

Они с Иаго встали друг против друга. Каталонец был старше, очевидно опытнее, а ко всему прочему — значительно выше и шире в плечах, чем Джузеппе. Юноша не сомневался, что ставки делают не в его пользу. Иаго держал в правой руке весьма добротную скьявону, эфес которой превосходно защищал кисть; на левую же намотал свой плащ.

У итальянца меч был менее внушительным. Фехтовать с плащом он не умел, так что во вторую руку взял кинжал. Таверна располагалась на углу двух улиц, посему места им с Иаго было отведено достаточно, и Джузеппе счёл это своим преимуществом. Драться с таким здоровяком в узком переулке, а уж тем более в помещении, было бы куда сложнее.

— Ушёл бы ты от греха подальше: ещё не поздно сбежать. — Иаго принял высокую испанскую стойку.

Он едва ли особенно рассчитывал, что противник к нему прислушается.

Джузеппе ничего не ответил: вместо этого он нанёс укол, прямо с опущенной руки, не выдавая своего намерения никакой стойкой. Вместо крика боли послышался звон стали о сталь: Иаго парировал атаку. Его ответный удар был весьма быстрым, но слишком бесхитростным, и Джузеппе не составило труда уклониться.

Каталонец, по-прежнему гордо выпрямившись, начал обходить итальянца слева, удаляясь от его основного оружия. Юноше этот стиль был не в новинку — ведь он много упражнялся с капитаном Родомонте, который также владел испанской дестресой. Сам же Джузеппе действовал, конечно, как учили его в Неаполе. Кружить вокруг Иаго он не собирался, будучи привычным двигаться линейно. В стойке опустился низко, сжавшись пружиной: от этого их разница в росте стала ещё больше.

Джузеппе попытался соединить свой клинок с оружием противника, что дало бы ему хорошие возможности, но Иаго легко этого избежал. Затем каталонец решительно пошёл в атаку: ударил дважды, с разных направлений, и взмахнул свисавшим с левой руки краем плаща. От меча Джузеппе защитился без проблем, а вот ткань едва не сковала его оружие. Если бы не взмах кинжалом, который заставил Иаго отступить, могло выйти дурно.

Немногочисленные зрители бурно реагировали на каждое движение, в отличие от самих фехтовальщиков, которые сосредоточенно молчали. Джузеппе с самого начала не сомневался, что Иаго — опасный противник; каталонец же, похоже, ожидал куда от врага куда меньшего. Спесь с него сошла вмиг, Карвасса теперь опасался рисковать. Его опыт и физическое превосходство не компенсировали плохого представления о том, как фехтуют итальянцы.

Джузеппе снова предпринял решительную атаку. Он выбросил вперёд обе руки, кинжалом зацепив кончик клинка каталонца, освободив пространство для удара мечом. Иаго защитился обмотанной рукой; если и получил какое-то ранение, то совсем ерундовое. В следующий миг он ловко порхнул полукругом и нанёс мощный рубящий удар. Юноша еле-еле сумел отклониться: кожа шеи почувствовала, как меч рассёк воздух в самой опасной близости.

К возгласам и неуместным советам окружающих он не прислушивался, вообще не замечал этих звуков: а вот стук каблуков почему-то различил очень чётко.

— Прекратите, глупцы!

Решительности Мари было не занимать. Она не только растолкала друзей Иаго, но и выскочила на самую середину импровизированной арены, встав между фехтовальщиками — которые от такого поворота событий растерялись. Цыганка яростно сверкала глазами; похожа сейчас была не на предмет страсти двух дуэлянтов, а на мать, разнимающую задиристых детей.

— Что за глупость?! Солдаты одной терции, черти вас раздери! А я всё равно не люблю ни одного из вас, потому что у меня на сердце другой. Из-за таких ссор когда-нибудь погибнет вся империя вашего Карлоса! Остановитесь, пока не умерли ни за что!

Эти слова Мари подкрепила, плюнув на мостовую. Иаго застыл с раскрытым ртом: он хотел что-то сказать, но слова застряли на полпути. Джузеппе понял, что причина этому — совсем не дерзкие слова цыганки. Нет! Каталонец изумлённо смотрел на нечто, находившееся за спиной юноши. И не он один: смесь удивления с испугом исказила лица многих.

Это не могло быть подлой уловкой для нанесения смертельного удара. Джузеппе обернулся… и сам тотчас утратил дар речи.

Из-за ближайшего угла вытекала людей в восточных костюмах: широкие штаны, тюрбаны и расшитые кафтаны — этот стиль одежды узнавался легко. Юноша мог подивиться, откуда в городе взялись османские пираты (ведь никто не бил тревогу!), но этот вопрос отступал на дальний план перед иным обстоятельством.

Джузеппе прекрасно видел ближайших к нему мусульман, потому что ночная улица недурно освещалась. Наполовину оторванная челюсть одного из них болталась возле шеи; правый глаз горел ярким светом, как у кошки — только красным. В пустой левой глазнице копошились насекомые.

— Матерь моя!..