El creador en su laberinto

— О Сантьяго, что это?!

Другой турок выглядел ничуть не лучше. Лицо его оставалось целым, пусть и имело серый мертвецкий оттенок: зато кишки вываливались из распоротого живота, волочась по земле. А чуть правее шёл осман с головой, вертикально разрубленной надвое: его глаза тоже пылали. Еле-еле удерживающиеся вместе половинки черепа сильно раскачивались, при каждом движении красные огни оставляла в воздухе шлейфы.

Мертвецы шагали неспешно, однако эта медлительность оказалась обманчивой. Пусть ноги они переставляли вяло, но оказавшегося слишком близко испанского солдата изрубили такими молниеносными ударами сабель, что Джузеппе глазам своим не поверил. Скорость, с которой умертвия размахивали оружием, удивила больше самого их существования.

Неупокоенный турок с выпущенными кишками двинулся прямо на Джузеппе, быстро клацая зубами и поднимая свой шамшир. Перепуганный юноша не придумал ничего лучше, как вытянуть вооружённую руку, пронзить грудь мертвеца мечом. Совершенно неудивительно, что это не возымело эффекта: кривой клинок османа свистнул в воздухе, нацеленный на голову Джузеппе. Он успел подставить кинжал, но не-мёртвый противник молниеносно повторил атаку под другим углом — и тут защититься было уже невозможно.

Однако сабля не достигла цели: вместе с отрубленной рукой она полетела в сторону. Через миг Иаго, столь вовремя подоспевший, снёс мертвецу ещё и верхнюю половину черепа: тот не упал, но утратил ориентацию и интерес к Джузеппе.

— Бежим, дурак!

— Что это?!

— Mierda de mil diablos, вот что! Бежим!

Иаго изрыгал ещё какие-то ругательства на кастильском и каталане, но их Джузеппе разобрать не смог. Толпа живых мертвецов навалилась на людей, стоявших возле таверны — Карвасса же волок Джузеппе в сторону, и на них более просто не обратили внимания.

Бешено зазвенело оружие, но за жизни солдат Джузеппе сейчас и ломаного медяка не дал бы: умертвия успели подойти вплотную, а испанцев оказалось слишком мало. Похоже, Иаго просто спасал того, кого уберечь от гибели ещё было возможно.

Двое солдат, минуту назад пытавшихся убить друг друга, теперь вместе спасались бегством по ближайшему переулку. Живые мертвецы, некогда подданные султана, оказались и тут — но всего несколько. Иаго рубанул одного из них в колено, и неупокоенный упал.

Пусть сталь их не убивает, но без конечностей не повоюешь — Иаго смекнул это первым, но теперь и Джузеппе понял, без лишних объяснений. Оглянувшись назад, он увидел, как мертвецы волокут куда-то Мари — окровавленную, но живую. Неужто привычки не изменяют османам и после смерти?

— Что же: теперь двое храбрецов не погибнут из-за бесчестной женщины… — процедил Иаго с самой горькой иронией.

Оставалось всего-то ничего: спастись от умертвий, что даже при жизни были страшным врагами Карлоса, короля и императора, а равно всех его добрых подданных. Теперь они точно не сделались лучше.

***

— Любовь, синьора Изабелла, подобна войне: там и там успеха достигаешь только в ближнем бою!

После того самого «ближнего боя» капитана Родомонте завсегда тянуло к подобным разговорам. Хотя на слова он вообще не привык скупиться — тратил их направо и налево ещё легче, чем жалование. Сейчас, лёжа на широкой кровати в обнимку со своей новой пассией, капитан ощутил особенный прилив вдохновения к нехитрой философии. И даже жалел, что некуда записать.

Изабелла уткнулась в его широкую грудь, волосы на которой уже начинали седеть.

— От мужчины ваших лет я ожидала меньшего… — как положено итальянке, свой комплимент она не могла не приправить колкостью.

— Моих лет? Лет мне совсем мало: жалких пятьдесят три, да разве это возраст для истинного кастильца? Припоминаю по этому поводу прелестную историю! В день битвы при Павии, когда мы наголову разбили французов и пленили их гнусного короля Франциска, один мой старый товарищ, достойнейший человек великой отваги, старый христианин и уроженец Гвадалахары…

Многословное изложение истории прервалось. Шум, доносившийся с улицы, давно уже беспокоил Родомонте: но раньше он звучал совсем издалека, и капитану было недосуг толком прислушиваться. Теперь шум отчётливо напоминал звуки битвы, как бы глупо это ни звучало. Какое сражение, с кем? Французов нет даже близко: поджав хвосты, бежали они куда подальше от неаполитанских земель. Что же до берберских пиратов — Родомонте знал, что сильная испанская эскадра сейчас находится неподалёку. Тоже невозможно…

Но как раз к тому моменту, когда кастилец начал рассказывать итальянке о своём старом друге из Гвадалахары, прозвучали военные сигналы. Сомнений не осталось; к тому же это была не тревога в порту. Это…

— Моя рота!..

Родомонте вскочил, словно ошпаренный, и через миг уже стоял у окна. Обзор отсюда был весьма посредственный, но капитану хватило и увиденного.

— Что там, Иньиго?!

— Османы.