Элантрис

– Что с ним случилось? – спросила Шай, вставая с кровати императора. Кровать была выполнена в древнем ламиойском стиле с изголовьем в виде феникса, устремившегося к небу.

Девушка уже видела эскиз такого изголовья в одной из книг; вероятно, он и стал источником для воссоздания.

– Убийцы, – произнес арбитр Гаотона. Он стоял по другую сторону кровати вместе с двумя лекарями.

Из Бойцов только капитану Зу было позволено войти.

– Они ворвались две ночи назад и напали на императора и его жену. Она была убита, а император получил арбалетный болт в голову.

– Знаете, – заметила Шай, – с учетом того, что стреляли в голову, он выглядит очень и очень неплохо.

– Ты знакома с запечатыванием? – спросил Гаотона.

– Не особо, – ответила Шай. Ее народ называл это воссозданием плоти. С его помощью целитель с исключительными навыками мог воссоздать тело, удаляя раны и шрамы, но для этого были необходимы опыт и годы мастерства.

Воссоздатель должен был знать каждое сухожилие, каждую вену и мышцу для того, чтобы правильно исцелить.

Запечатывание было одной из немногих отраслей воссоздания, которую Шай изучила лишь поверхностно.

Сделаешь обычную подделку не так – ничего страшного, создашь произведение, не имеющее особой художественной ценности. Неправильно проведешь воссоздание плоти – погибнет человек.

– Наши мастера по запечатыванию – лучшие в мире, – произнесла Фрава. Она прошлась у изножья кровати, заложив руки за спину. – Как только все закончилось, мы тут же вызвали врачевателей. Они, конечно, залечили рану на голове, но…

– Но не рассудок? – спросила Шай, проводя рукой перед его глазами. – Получается, не так уж хорошо они его и вылечили.

Один из докторов, маленький человечек с большими оттопыренными ушами, кашлянул. Они торчали, словно оконные ставни в погожий день.

– Запечатывание лечит тело, но не душу. Это все равно, что красиво переплести истлевшую книгу. Да, она будет как новенькая, но вот слов… слов в ней уже не будет. Да, у императора сейчас здоровый мозг, но он – пуст!

– Да уж, – произнесла Шай. – Вы выяснили, кто подослал убийц?

Пять арбитров обменялись взглядами. Да, они знали.

– Мы не уверены, – сказал Гаотона.

– В смысле, – добавила Шай, – вы знаете, но у вас недостаточно доказательств для обвинения. Одна из дворцовых фракций, полагаю?

Гаотона вздохнул:

– Фракция «Триумф».

Шай тихонько присвистнула. В принципе, логично. Если император умрет, то у фракции «Триумф» будут хорошие шансы посадить на трон своего преемника.

В свои сорок император Ашраван был все еще молод по меркам Великих. Предполагалось, что он будет править и следующие пятьдесят лет.

Если император сменится, то присутствующие в комнате пять арбитров утратят свое положение, что, согласно нерушимым правилам империи, станет существенным ударом по их статусу.

Одни из самых могущественных людей мира превратятся в слабейшую из восьмидесяти фракций империи.

– Убийцы уничтожены, – продолжала Фрава, – «Триумф» еще в догадках, удалось ли покушение. От тебя требуется создать новую душу императора, – она вздохнула, – воссозданием.

«Они точно не в себе, – подумала Шай. – Даже собственную душу переделать – задача не из легких. И это при том, что воссоздание в таком случае не с нуля».

Они даже не представляют, о чем просят. Хотя все логично. Они же презирают воссоздание… по крайней мере, так говорят.

Получается, эти люди спокойно ходят по воссозданному полу, спокойно смотрят на вазы-подделки. Да что говорить, даже своим эскулапам разрешили залатать тело императора! Но они никогда не назовут это воссозданием.

Другое дело – воссоздание души, что, по их мнению, колдовство и чертовщина.

А значит, надежда у них теперь только на Шай. Во всем государстве не сыщется ни одного умельца, кто смог бы воссоздать душу. Не под силу это, скорее всего, и ей.

– Ты сможешь сделать это? – спросил Гаотона.

«Понятия не имею»,

 – подумала Шай.

– Да, – промолвила она вслух.

– Воссоздание должно быть точным, – строго сказала Фрава.

– Если у наших врагов появится хоть малейшее подозрение, что с императором что-то не то… они не заставят себя ждать. Поэтому он должен вести себя естественно и логично.

– Если сказала – сделаю, – ответила Шай. – Но предупреждаю – это невероятно сложно. Мне нужно знать о нем все, любые сведения из его жизни. Во-первых, официальные хроники, правда, они слишком сухи. Во-вторых, мне нужно будет хорошенько расспросить всех, кто общался с ним непосредственно: слуг, друзей, членов семьи. Он, случаем, личный дневник не вел?

– Вел, – ответил Гаотона.

– Прекрасно.

– Все эти документы запечатаны! – возразил один их арбитров. – Император велел их уничтожить…

Все резко обернулись на говорящего: он нервно сглотнул и потупил взгляд.

– У тебя будет все, что попросишь, – сказала Фрава.