Эльбрус в огне

Я не рассчитывал, что мы в первый же день возьмем перевал. Гитлеровцы, конечно, понимали, что судьба перевала в значительной степени определяла судьбу их основных сил в ущелье реки Клыч. Поэтому оборонявшимся наверняка пришлют подкрепление. Но мы знали, что любой ценой необходимо занять высоты, господствующие над перевалом, чтобы затем, когда подойдет помощь, уверенно идти на штурм.

Вечером разделили скромный запас продуктов, раздали боеприпасы. Все было готово к завтрашнему наступлению. Вышли, когда было еще совсем темно. Сначала двигались плотной цепочкой, потом разделились на три группы. Две из них стали постепенно удаляться в разные стороны и к рассвету оказались на боковых гребнях. Мы с лейтенантом Петровым двигались во главе центральной группы. Впереди была видна осыпь, до перевала оставалось 300-400 метров.

Нам повезло: к рассвету на хребте задержались облака, не успевшие сползти в ущелье. Облака лежали на перемычках, а над ними возвышались уже знакомые нам скальные вершины.

Закрытые облаками егеря не видели нас. Но мы все же соблюдали осторожность и перебирались от камня к камню, готовые в любую секунду спрятаться в укрытие.

Стало совсем светло. Фашисты, видимо, услышали шум наших шагов по каменной осыпи и открыли беспорядочную стрельбу. Но вскоре остатки облаков сдуло с хребта легким ветром, и мы увидели гребень, усеянный гитлеровцами. Они мгновенно исчезли за укрытиями. На нас обрушился ураганный винтовочный и автоматный огонь, в который периодически вплетались длинные очереди двух или трех пулеметов. Пришлось залечь. Началась перестрелка. Наша центральная группа, как и следовало ожидать, попала в наиболее трудное положение. Укрыться от огня с седловины гребня мы могли за камнями, но огневые точки противника находились и на боковых гребнях справа и слева от нас. Их огонь был особенно опасен.

Наши фланговые группы уже дошли до скал боковых гребней и скрытно передвигались от расселины к расселине, от выступа к выступу. Но действовали эти группы пока не столь активно, чтобы облегчить наше положение.

Огонь с флангов усилился. Мы с лейтенантом Петровым оказались за одним камнем и на какое-то время потеряли возможность не только управлять отрядом, но и вообще наблюдать за происходящим. Отряд оказался в тяжелом положении. Мы попали в огневой мешок. К обстрелу с перевала добавилась методическая стрельба снайперов о боковых хребтов. К счастью, мы с Петровым находились в небольшом углублении за камнем, И хотя немецкие снайперы заметили нас, их пули с обеих сторон не доставали нас. Ударяясь, они откалывали крупные куски гранита и как бы указывали уровень, выше которого было рискованно подниматься.

Лежа в этой выемке, я впервые испытал, так сказать, "моральную силу" снайперского огня: ведь каждая пуля была предназначена именно нам. Испытал также и одну из особенностей горного боя, который протекает как бы в трехмерном измерении. Здесь недостаточны представления о фронте, фланге и тыле. Решающую роль начинает играть то, что происходит над тобой и под тобой. Вероятно, что-то похожее имеет место и в воздушном бою.

Итак, мы хорошо укрылись с лейтенантом от огня в горизонтальной плоскости, но оказались уязвимыми сверху. Из укрытия мы видели только тех бойцов нашего отряда, которые лежали ниже нас по склону. Невдалеке за довольно большим камнем находился расчет миномета. Минометчики оказались явно в лучшем положении. Я крикнул, чтобы они собрали сведения о состоянии группы и передали команду окопаться (ч тех условиях это означало - сделать укрытия из камней). Вскоре минометчики передали: "Вся группа прижата огнем к скалам, но большинство людей укрылось достаточно надежно. Среди бойцов есть несколько легко раненных".

Положение наше было трудным, но я знал: скоро наступит облегчение. Дело в том, что в последние дни стояла жаркая погода. Как всегда в такую погоду, к полудню со дна ущелий вверх по склонам начинают подниматься, все разрастаясь, гонимые восходящими потоками воздуха облака. Много раз любовался я этим явлением природы в мирное время, находясь на Эльбрусе, Эти облака, точно стада огромных белых баранов, поднимались на пастбища по зеленым склонам альпийских лугов. После полудня облака собирались воедино и закрывали хребты, вершины и весь массив Эльбруса сплошной волнистой пеленой. К вечеру как бы нехотя, цепляясь за гребни, они сползали вниз, и тогда вновь открывались взору грозные вершины, а двуглавый великан, раньше всех встречающий и позже всех провожающий солнце, стоял могучий, как белый остров среди моря облаков, заполнивших ущелье...