Элджернон, Чарли и я

Несколько дней спустя мне позвонил Гарри Альтшулер. Оказалось, он через одного из своих авторов связался с Хорасом Голдом и упомянул о моем рассказе.

– Хорас хочет, чтобы ты принес рукопись к нему на квартиру. Там он ее и прочитает. Ты у него бывал? Знаешь, что за квартира?

– Как не знать! Там я учился игре в покер и попутно выяснил, что блеф – это не мое.

– Вот и отлично. Только не обсуждай с Хорасом цену, если он надумает купить твой рассказ. Торговаться – моя прерогатива.

Путь с Кони-Айленда на Четырнадцатую улицу, что в восточном Манхэттене, был неблизкий. Пока доехал, я вконец извелся. Рассказ очень много для меня значил – понятно, что я мечтал о публикации в ведущем научно-фантастическом журнале вроде «Гэлекси мэгэзин». Но Хорас имел репутацию редактора беспардонного, считал себя вправе требовать от авторов изменений.

Он сам вышел в холл, протянул руку за конвертом.

– Давайте сюда, а сами посидите, передохните. Вон кофе, пончики – угощайтесь.

И скрылся с моей рукописью в кабинете.

Только теперь я вспомнил слова Альтшулера – что Хорас Голд будет читать при мне; только теперь сообразил, что получу мгновенный отзыв одного из самых уважаемых в своей области редакторов.

Около часа я пил кофе и читал «Нью-Йорк таймс»; точнее, не столько читал, сколько сидел, вперивши взор в пустоту. Понравится Хорасу мой рассказ или не понравится? Купит он его или отвергнет?

Наконец появился Хорас с печатью думы на челе. Сел напротив и произнес:

– Дэн, история очень недурна. Однако у меня появились соображения, как сделать ее блестящей.

Не помню своей реакции.

– Финал у вас какой-то депрессивный, – продолжал Хорас. – Читателям не понравится, уж я-то знаю. Надо его переписать. Во-первых, никаких регрессов. Интеллект Чарли так и останется на высоте. Чарли с Алисой Кинниан поженятся и будут жить долго и счастливо. Ну, ведь блеск? Блеск.

Я вытаращил глаза.

Вот как начинающему автору реагировать на подобные слова издателя, который у него один рассказ уже купил и о втором подумывает?

Перед мысленным взором пронеслись годы вынашивания истории. Куда мне девать клин, вбитый интеллектом между мной и родителями? Куда девать исполненный трагизма образ – Книжную гору? Куда девать Аристотелеву теорию классического падения?

– Я подумаю, – вымучил я. – Мне нужно время.

– По моим прикидкам, рассказ пойдет в один из ближайших номеров, так что беритесь, переписывайте. Дело недолгое.

– Да-да, конечно.

Так я ответил, отлично сознавая, что менять финал не стану ни при каких обстоятельствах.

– Вот и хорошо, – кивнул Хорас, выпроваживая меня. – Не сомневаюсь, вы еще немало рассказов напишете для «Гэлекси».

Едва оказавшись на улице, я бросился звонить из автомата Гарри Альтшулеру. И все ему рассказал.

– Знаете, Дэн, – выдал Альтшулер после долгой паузы, – Хорас отличный редактор, и рыночное чутье у него на зависть. Я с ним согласен. Переписывайте. Чего вам стоит?

Хотелось заорать: «Чего мне стоит? Да сущей ерунды – частицы сердца! Той самой, которую я в текст вложил!» Но кто я был такой, чтобы спорить с профессионалами?

Электричка везла меня, удрученного, обратно в Сигейт. Казалось, она еле тащится.

Фил Класс, узнав о разговорах с двумя редакторами, покачал головой.

– Хорас и Гарри неправы. Только попробуй переписать финал – увидишь, что будет. Я тебе все ноги бейсбольной битой переломаю, вот что!

– Спасибо.

Тут Фил внес предложение. Он тогда работал на Боба Миллза, главреда в журнале «Фэнтези энд сайенс фикшн».

– Давай-ка, Дэн, я покажу твой рассказ Миллзу. Может, он его и купит.

Звучало заманчиво. Конечно, «Гэлекси мэгэзин» считался самым коммерчески успешным журналом в жанре научной фантастики – зато «Ф amp;СФ» пользовался особым уважением за литературные достоинства. Я позволил Филу закинуть удочку.

Через несколько дней появились новости – как хорошие, так и плохие. Рассказ пришелся Миллзу по душе, но публикацию стопорили издательские ограничения с объемом – максимум 15 000 слов на произведение. Если я согласен убрать 10 000 слов, Миллз заплатит по два цента за слово.

– Попробую сократить, – сказал я.

Решение далось не слишком трудно. Я вспомнил редакторскую работу, совет Боба Эрисмана «перетряхивать» страницы и комментарий Скотта Мередита о Лестере дель Рее, который принципиально не перерабатывает свои рассказы, ибо не хочет сокращения дохода в два раза. В общем, я занялся саморедактурой. Перетряхивал страницы, удаляя целые параграфы и отдельные слова, если в них не было острой необходимости. Боялся, что это будет болезненно; оказалось – вполне терпимо.

Я уничтожил все «потому что» и «который», а также тяжеловесные предложения и отклонения от основной темы. «Фразы, в которых перегруженность обилием слов затемняла смысл, методично мною купировались». То бишь, «я облегчал фразы». Одиннадцать слов без какого-либо ущерба сводил к трем, как в данном примере. Заодно, заменяя пассивный залог активным, преображал канцелярскую дряблость в рельефные мышцы качественной художественной прозы.