Электропрохладительный кислотный тест

Они сели в автобус и направились обратно в Ла-Хонду, покинув старый летний Биг-Сур, сковавший их всех своей солнечной погодой, и никому не надо было об этом говорить: все они уже были по уши в некоем нелепом дерьме, как они с неменьшей охотой назвали бы все это, лишь бы снять проклятие… с Невысказанной Вещи. Все большее место в их отношениях занимала психика.

Как в случае с Сэнди, когда он проехал сто девяносто одну милю по Южной Дакоте, а потом взглянул на карту на потолке автобуса, и оказалось, что красным отмечена именно та сто девяносто одна миля… Сэнди… там, в Стране Изучения Мозга, Белым Халатам и через миллион лет не уразуметь, где он побывал на самом деле… там, куда теперь попали и все они, в месте, известном также как Город-Порог… Снова в бревенчатом доме Кизи в Ла-Хонде, – вечером все сидят в большой комнате, на улице становится прохладно, и Пейдж Браунинг: Закрою-ка я окно и в то же мгновение другой Проказник встает, закрывает за него окно и при этом улыба-а-а-а-ется и не произносит ни слова… Невысказанная Вещь – и вещи эти происходят снова и снова. Они предпринимают поездку в Высокие Сьерры, и Кэсседи сворачивает с магистрального пути и начинает подъем по узкой горной дороге – посмотрим, куда она ведет. Дорога старая, заброшенная, покрытие наполовину разбито, а они все тащатся вверх, в никуда, однако воздух чудесный, и в самом конце подъема автобус начинает дергаться и задыхаться и больше уже не тянет. Он попросту останавливается. Оказывается, кончился бензин – хорошенькое дело. ведь уже вечер, а они крепко застряли у черта на рогах, к западу от никуда, и на тридцать, а то и на пятьдесят миль в округе ни одной заправочной станции. Остается лишь разлечься в автобусе и погрузиться в сон… хм-м-м-ммм… скорпионы в башмаках красный «Королевский Посланник» авиакомпании Ти-Даблъю-Эй ночные туфли на его громадном «Стингере» Говард Хьюз в спальном мешке на полу мраморного особняка на крыше пустыни

РАССВЕТ

Просыпаются все одновременно, позевывают, потягиваются и вглядываются в идущую под уклон дорогу, а из-за гребня гор к ним приближается

«ШЕВРОН»

бензовоз, к тому же с цистерной чудовищных размеров. Который запросто останавливается, точно все они уже где-то встречались, наливает им полный бак бензина и без слов направляется дальше, в глубь Сьерр, в абсолютное

НИЧТО

Бэббс – Космический контроль, а, Зануда!

А Кизи – Куда он едет? По-моему, там не ступала нога человека. Мы подчинены космическому контролю, уже очень, очень давно, и он с каждой минутой растет, он все больше и сильнее. Тут-то и узнаёшь… про Космос, тут-то и оказывается, что всем заправляет он…

Невысказанная Вещь, роль Кизи, да и то направление, в котором двигались Проказники, – все Проказники были в курсе дела, но ни один из них не облекал это в слова. Да и само по себе это было одним из невысказанных принципов. Стоит нацепить ярлык, как исчезают другие варианты… Кизи всячески старался лишить свою роль определенности. Не он был главным авторитетом, а кто-то другой: «Бэббс говорит…» «Пейдж говорит…» Он не был лидером, он был ненавигатором. Вдобавок он был неучителем. «Ты понимаешь, что ты наш учитель?» На что Кизи отвечает: «Куда уж мне, куда уж мне», – и удаляется… Учение, которое Кизи облекал в слова, сплошь состояло из загадок и метафор иносказания, афоризмы: «Либо вы в автобусе, либо вне автобуса», «Голодную пчелу надо накормить», «Ничто не вечно», «Смотри ушами, а слушай глазами», «Делай добро там, где оно принесет больше пользы», «Что сказало зеркало? Оно покончило с людьми». В известной степени все это напоминало дзэн-буддизм с его непостижимыми коанами, когда послушник спрашивает: «В чем состоит тайна дзэна?» – а наставник Хуй-нэн отвечает: «На что было похоже твое лицо до того, как родители произвели тебя на свет?» Облечь в многочисленные слова, дать точное определение, означало ограничить. Если это так, значит, это не может быть не так… Однако вот оно что! У каждого была собственная вещь. которой он занимался, но все это приспосабливалось к групповой вещи. а ею и была… «Невысказанная Вещь», – сказал Пейдж Браунинг, и в дальнейших словах уже никто не нуждался.