Электропрохладительный кислотный тест

Горшок с деньгами у входной двери…

. На полках в гостиной постепенно собиралась небольшая, но любопытная библиотека, в основном из научной фантастики и прочих таинственных вещей, и, взяв в руки практически любую из этих книг, можно было ощутить поистине удивительные флюиды. Как напоминает все, что творится здесь, эту книгу на полке Кизи роман Роберта Хайнлайна «Чужой в чужой стране». Это же в голове не укладывается. Получается, будто Хайнлайна и Проказников связывают некие непостижимые, не обусловленные никакими причинами неразрывные узы. Это роман о марсианине, который прилетает на Землю, подлинном Супергерое, рожденном, на самом деле, от земных матери и отца после космического полета с Земли на Марс, однако воспитанном существами, обладающими безграничным могуществом – марсианами. В научно-фантастических романах существа с других планет всегда обладают безграничным могуществом. Как бы там ни было, вокруг него сплачивается мистическое братство, основанное на таинственном обряде, известном как «дележ общей воды». Живут члены братства в… Ла-Хонде! У Кизи!

Жилище их называется «Гнездо». Жизнь их выходит за рамки привычных земных игр в общественное положение, секс и деньги. Ни одного человека, однажды разделившего со всеми воду и ставшего частью жизни в «Гнезде», уже не волнуют больше подобные пошлые состязания. Внутри, у входной двери, стоит горшок с деньгами, предоставленными Супергероем в общее распоряжение… Все в «Гнезде» делается совершенно открыто – ни секретов, ни вины, ни ревности, ни унижений, какая бы ни была причина: «…многоженство групповая теогамия… Поэтому, что бы ни происходило или должно было произойти… все относилось не к общественной жизни, а к личной. «Кроме нас, здесь богов Нет», – разве можно было при этом кого-то обидеть? Вакханалия, беззастенчивые обмены партнерами, общинная жизнь… все на свете».

К тому времени Кизи оборудовал звуковой аппаратурой не только автобус, но и сам лес. Вверх по склону холма тянулись, пропадая в зарослях секвой, провода, а там, наверху, микрофоны могли ловить случайные звуки. В секвойном лесу, на вершине отвесной скалы, на другой стороне шоссе, были установлены мощные громкоговорители с театральными рупорами, вполне способные озвучить все ущелье. И каждая древняя сфеноидальная пазуха листвы секвойного леса оглашалась нутряным джазом Роланда Кёрка и его полдюжины саксофонов.

Сумерки!

Гигантские зеленые и оранжевые полосы светящейся краски поднимались по стволам парящих в вышине секвой и мерцали в темноте так, словно Природа сказала наконец: «Пора бы и приколоться», – и прикололась до галлюцинаций. Наверху, в овраге за домом, позади Пещеры Отшельника, были разрисованные светящейся краской маски, коробки, механизмы и прочие штуковины, которые светились, мигали, жужжали, свистели, ревели, там были микрофоны, способные улавливать звуки, издаваемые животными, отшельниками, кем угодно, и транслировать их с верхушек деревьев, словно безумную невнятную тарабарщину макак-резусов на фонограмме старых радиоспектаклей о «Джиме из джунглей». Сумерки! С наступлением сумерек можно было надеть что-нибудь типа шлема авиатора времен первой мировой войны, только размалеванного режущими глаз светящимися красками, разрисовать лицо светящимися созвездиями – Медведица, Козерог, – и таким великим светящимся героем направиться в сухие темные леса, а из глубины леса, с вершины холма, можно было произнести, только голосом призрака, как Тень, любую речь, к примеру, такую: «Говорит пост управления, говорит пост управления, освободите взлетно-посадочную Полосу Один, приближаются микробы-пантеры, каждая пора кровоточит древней корпией, умоляют дать им высокооктановый бензин, берегитесь, будьте осторожны, все, кто спит в казармах на главной полосе, комки в ваших матрасах – это споры плотоядного растения, венерические бабочки, засланные Синдикатом, чтобы предохранить ваши мозги от моли, профкомплект в каждой штепсельной розетке… Заткните все штепсельные розетки! Микробы-пантеры наступают строем, как войско муравьев…» – и с удовольствием сознавать, что кто-нибудь, любой, может ответить из дома или откуда-нибудь еще, через другой микрофон, пророкотав над холмами ЛаХонды: «Помогите, помогите, поменяйте полюса в каждом косяке, спрячьтесь в складных метрах, сверьте мозги для подсчета присутствующих…» А в сфеноидах какого-то жуткого места вовсю гнусавил и изгилялся над музыкой Боб Дилан…