Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

Одной из замечательных черт Генриха современники отмечали его беспощадность к врагам, пока они боролись с ним, и милость к ним же, когда он их сокрушал. Тем более что теперь врагами были его собственные сыновья. Он не только простил их, но даже пожаловал – не чрезмерно, но тем не менее, чтоб никто не жаловался на нищету, как его мот – старший сын. Генрих-младший получил два замка в Нормандии и 15 000 фунтов дохода с графства Анжу, при этом тот отказывался от трех злосчастных замков в пользу принца Иоанна, которые стали причиной войны. Ричард получил два поместья в Пуату при условии, что они не будут превращены в крепости, и половину доходов этого графства, Джеффри – половину доходов со своей Бретани. При этом отец настрого запретил им просить чего-то сверх того. После этого Ричард и Джеффри были отправлены в свои графства подавлять восстания, которые они же и разожгли. В 1175 г. принцы и король Генрих-младший принесли отцу вассальную присягу.

Буквально раздавив шотландца Вильгельма Льва, Генрих, однако, весьма доброжелательно отнесся к графу Фландрии, фактически простив. Это был весьма мудрый и дальновидный поступок: вскоре близорукие действия нового короля Франции Филиппа II, захватившего пограничные земли соседа, буквально толкнут того в «объятия» Плантагенетов. Отношения с Людовиком оставались относительно нормальными. Кто же пострадал больше всех?

Разумеется, Элеонора! Отныне до конца дней Генриха ее будут переводить из замка в замок «из-за боязни нового заговора с ее стороны», как отметил Жоффруа де Вижуа, лишь несколько раз «выпустив» ко двору, когда это потребуется для политических целей. Рядом с королем теперь – его давняя любовница, Розамунда Клиффорд. Р. Перну, Ж. Флори и Д. Джонс упоминают о намерении Генриха II в 1175 г. развестись с Элеонорой, чтобы узаконить свою связь, но, если таковые попытки (по свидетельству Гервазия Кентерберийского)[63] и были, Рим высказался против, и дело было оставлено. С нашей точки зрения, Генрих поступил гораздо мудрее и дальновиднее. Не будем забывать, что Аквитания являлась приданым Элеоноры, и о том, как она в свое время «уплыла» из рук буквально по-детски раскапризничавшегося Людовика. Так вот, содержавшаяся в заточении Элеонора, не разведенная с Генрихом, являлась прекрасным гарантом того, что богатые южные земли останутся в его руках. Мы не отрицаем, что затея с разводом могла иметь место, но не знаем, какой выход из положения с удержанием Аквитании нашел бы Генрих. Может, и нашел бы, это было нетрудно при его изворотливом законодательном уме (да потом он вновь вернется к этому вопросу, уже чисто с политической стороны), но, повторим, создавшееся положение в итоге вполне его устроило. И волки сыты, и овцы целы.

Печать Джеффри II

Разумеется, не стоит представлять себе Элеонору в цепях, в каменном мешке, где света Божьего не видно. Скорее, это был своего рода строгий домашний арест под надзором двух вернейших Генриху людей, Ранульфа де Гланвиля и Ральфа Фиц-Стивена. Зачастую Элеонора попадала в замки, являвшиеся королевскими резиденциями. Известно, что по привозе в Англию ее заточили в Винчестере, в скором времени перевели в Солсбери. «Сидела» она в Беркшире и Ноттингеме… Кстати, хронология, видимо, опровергает известную легенду о том, что Элеонора явилась к Розамунде, которую Генрих тщательно скрывал от ревнивой королевы, выстроив для этой цели даже особый лабиринт. После короткого разговора королева предложила сопернице на выбор – во избежание лютых мук покончить с собой при помощи кинжала или яда, и та выбрала второе. Увы. Элеонора «села» в 1174 г., Розамунда, захворав, удалилась в 1176 г. в монастырь Годстоу, где вскорости и умерла. Не сходится. Другое дело – отчего вдруг заболела молодая крепкая 26‐летняя женщина. Такие отшествия в мир иной часто тогда совершались именно при помощи яда, а уж кто его дал или направлял руку дающего – мы не узнаем никогда.

Легенды, однако же, весьма живучи. Множество полотен посвящено воображаемой трагической сцене – например, на картине О.Ф. Сэндиса Элеонора готовится к преступлению, держа в руках чашу с ядом и кинжал, а на полотне Ф.К. Купера Розамунда, в белом облачении невинной жертвы, уже сделала свой выбор, держа чашу, в то время как в одной руке облаченной в черный плащ Элеоноры остается кинжал, а в другой – роковая нить, приведшая ее к обиталищу Розамунды (явно отголосок легенды о Лабиринте и Минотавре) – о ней-то и упоминается в «Балладе о прекрасной Розамунде», которой отозвалось на этот сюжет английское народное творчество и подстрочный перевод которой сделан автором по лондонскому изданию примерно 1825 г.:

Королева Элеонора и Розамунда Клиффорд. Художник М.-Ф. Купен де ла Купери