Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

    Когда страной правил Генрих —    Второй [король] с этим именем,    Кроме Королевы он нежно любил    Прекрасную и миловидную даму:    Наиболее бесподобна была красота    Ее внешности, ее лица,    Более милое создание в мире    Не могло бы обнять Принца,    Ее милые локоны были подобны золотым нитям    В представлении каждого мужчины,    Ее миловидные глаза подобно жемчужинам Востока    Изливали прославленный свет;    Кровь в ее хрустальных щеках[64]    Придавала своим током им цвет,    Словно лилия и роза    Боролись в нем за победу.    Прекрасная Розамунда, прекрасная Розамунда —    Таким именем ее звали.    Этой даме наша королева Элеонора    Была известным смертельным врагом;    Король, для защиты ее от яростной королевы,    Построил в Вудстоке прелестный особняк,    Подобного которому никогда не видели.    С большим искусством бы выстроен тот особняк,    Из камней и крепкой древесины,    Сто и пятьдесят дверей    Было в этом особняке.    И так хитро они были расположены,    Что [идя, приходилось] крутиться туда и сюда,    И никто без помощи [путеводной] нити    Не мог войти или выйти;    Ради своей любви и безопасности дамы,    Которая была столь прекрасной и яркой,    Охрану особняка он поручил    Доблестному рыцарю;    Но фортуна часто хмурится там,    Где до этого улыбалась.    Восхищение короля, радость дамы —

    Все она обманула.    Ибо неблагодарнейший сын короля,    Которого он весьма возвысил,    Пошел на отца войной    На земле французской державы,    И прежде, чем наш милый король    Оставил Англию,    К его прекрасной леди Розамунде    Пришел он попрощаться.    «Моя Розамунда, моя единственная роза,    Ублажающая превыше [всех] мой взор,    Самый прекрасный цветок во всем мире,    Доставляющий удовольствие моей склонности,    Цветок моего взволнованного сердца,    Моя царственная роза, тысячу раз    Я говорю тебе «Прощай!»,    Ибо я должен оставить мой милейший цветок,    Мою сладчайшую розу в одиночестве,    И переплыть море [чтобы попасть] в знаменитую Францию,    [Чтобы] унизить гордых восставших,    Но, моя роза, будь уверена,    Что вскоре ты увидишь мое возвращение,    И где бы я ни был, в сердце своем    Я понесу мою розу с собой».    Когда Розамунда, эта яркая леди,    Услышала эти слова короля,    То горечь ее опечаленного сердца    Выдал ее внешний вид,    И из ее чистых хрустальных глаз    Потекли потоком слезы,    Подобные серебряной жемчужной росе,    Потекли они по ее милому лицу;    Ее уста, красные, подобно кораллу,    Стали бледными, словно воск,    И от печали, что ее постигла,    Покинул ее жизненный дух,    И она упала в обморок    Перед лицом Короля Генриха

    Прямо в объятия его королевских рук,    Он обнял ее тело,    И двадцать раз, с увлажненными глазами,    Целовал он ее нежные щеки,    Пока она не пришла в себя,    Чувства ее были мягки и смиренны.    «Почему горюет моя сладчайшая роза?» —    Часто спрашивал король.    «Потому что, – говорила она, – на кровавые войны    Должен отправиться мой господин;    Но поскольку твоя милость в земли дальние    Средь злобных врагов    Должна отправиться с риском для жизни и членов[65] [тела],    К чему мне оставаться здесь,    Позволь мне лучше, как пажу,    Нести твой меч и щит,    Чтоб на мою грудь пришелся тот удар,    Который был бы предназначен тебе.    Позволь мне в твоем королевском шатре    Стелить тебе на ночь постель,    И приятное омовение освежит тебя,    Когда ты вернешься из боя,    И я буду наслаждаться твоим присутствием,    Ни от какого тяжкого труда не откажусь.    Ибо ждать тебя, моя жизнь – для меня смерть,    И это угнетает мою любовь».    «Утешься, моя дорогая, – он сказал, —    Твоим покоем будет дом,    В Англии будет твой милый и приятый труд.    Ибо путешествия – не для тебя.    Прекрасные дамы не выносят кровавых войн,    Сладкий мир доставляет им удовольствия,    Питатель удовольствия сердец,    Прежде напитанных привязанностью.    Моя роза будет отдыхать в Вудстокском особняке,    Наслаждаясь сладкими удовольствиями музыки,    Пока я среди пронзающих пик    Буду биться со своими врагами.

    Моя роза в одеждах, изукрашенных жемчугами и золотом,    Обильно украшенных алмазами,    Будет танцевать гальярды моей любви,    Пока мои враги не полягут под ярмом.    А ты, сэр Томас, которому я доверяю    Быть защитой моей любимой,    Заботься о нежной розе,    Когда я отсюда удалюсь».    И горестно вздохнул,    Словно его сердце разорвалось,    А прекрасная Розамунда от горя    Не могла вымолвить ни единого слова.    И при расставании они, естественно,    Сильно горевали в своих сердцах.    С того дня прекрасная Розамунда    Больше не видела короля.    Ибо когда его милость переплыл море    И удалился во Францию,    Королева Элеонора с завистью в сердце    Прибыла тайно в Вудсток    И призвала верного рыцаря,    Охранявшего чудесный особняк.    Со сплетенной нитью    Он вышел к ней от этого знаменитого цветка,    И когда его ранили,    Овладела этой нитью,    И пошла туда, где дама Розамунда    Сидела, подобно ангелу.    Но когда королева своим пристальным взглядом    Узрела ее прекрасное лицо,    Она изумилась в своем уме    На ее несравненное изящество.    «Сними с себя все эти платья, – она сказала, —    Такие богатые и, видимо, дорогие,    И выпей смертоносный напиток,    Который я принесла тебе».    К ее коленям немедленно    Упала милая Розамунда

    И молила королеву о прощении    За причиненные ей обиды.    «Пожалей мои юные года, —    Плакала прекрасная Розамунда, —    Да от сильного яда    Не принуждена буду умереть,    И я отрекусь от своей грешной жизни    В каком-нибудь отдаленном монастыре    Или еще в какой ссылке, где ты прикажешь,    Ведь мир так широк,    За ту вину, что я совершила,    Хоть к ней была я принуждена.    Сохрани мне жизнь и накажи меня,    Как порешишь, так и сойдет», —    И с этими словами лилейные руки    Свои она сложила    На своем милом лице,    Истекая слезами.    Но ничто не могло яростную королеву    Успокоить каким-либо образом.    Чашу с сильным ядом,    Опустившись на колено,    Дала она этой милой даме выпить,    Которая взяла ее в свою руку,    И встала с преклоненных колен    На ноги свои,    И, возведя очи к небесам,    Она о милости не молила.    И, выпив сильный яд,    Она лишилась жизни.    И когда смерть в каждый ее член    Проникла и совершила свое величайшее зло,    Ее величайший враг признала там,    Что она была славна своею чистотой.    И захоронили ее тело,    Когда жизнь упорхнула из него,    В Вудстоке, около города Оксфорда,    Что и сегодня можно видеть.