Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

         Мила мне радость вешних дней,         И свежих листьев, и цветов,         И в зелени густых ветвей         Звучанье чистых голосов, —         Там птиц ютится стая.

Бертран де Борн. Фрагмент средневекового иллюстрированного манускрипта

         Милей – глазами по лугам         Считать шатры и здесь и там         И, схватки ожидая,         Скользить по рыцарским рядам         И по оседланным коням.         Мила разведка мне – и с ней         Смятенье мирных очагов,

         И тяжкий топот лошадей,         И рать несметная врагов.         И весело всегда я         Спешу на приступ к высотам         И к крепким замковым стенам,         Верхом переплывая         Глубокий ров, – как, горд и прям,         Вознесся замок к облакам!         Лишь тот мне мил среди князей,         Кто в битву ринуться готов,         Чтоб пылкой доблестью своей         Бодрить сердца своих бойцов,         Доспехами бряцая.         Я ничего за тех не дам,

         Чей меч в бездействии упрям,         Кто, в схватку попадая,         Так ран боится, что и сам         Не бьет по вражеским бойцам.         Вот, под немолчный стук мечей         О сталь щитов и шишаков,         Бег обезумевших коней         По трупам павших седоков!         А стычка удалая         Вассалов! Любо их мечам         Гулять по грудям, по плечам,         Удары раздавая!         Здесь гибель ходит по пятам,

         Но лучше смерть, чем стыд и срам.         Мне пыл сражения милей         Вина и всех земных плодов.         Вот слышен клич: “Вперед! Смелей!” —         И ржание, и стук подков.         Вот, кровью истекая,         Зовут своих: “На помощь! К нам!”         Боец и вождь в провалы ям         Летят, траву хватая,         С шипеньем кровь по головням         Бежит, подобная ручьям…         На бой, бароны края!         Скарб, замки – всё в заклад, а там         Недолго праздновать врагам!

Воистину, Денис Давыдов XII в., поэт-партизан. Лютый враг Ричарда, впоследствии, после смерти молодого Генриха, он станет просто его поклонником, но пока он – пламенный сторонник Молодого короля и провозглашает:

         Любовных услад         Мне слаще звон лат.         Пока Байард мой не устал,         Взлечу на перигорский вал,         Пробившись через сеть засад:         Пуатевинца жирный зад         Узнает этой шпаги жало,         И будет остр на вкус салат,         Коль в мозги покрошить забрало.

Генрих II попытался несколько удовлетворить амбиции сына, и в 1183 г. пригласил его из Франции, где тот вновь скрылся от своих обид, а равно и Ричарда с Джеффри. Также у него в гостях была дочь Матильда с зятем, саксонским и баварским герцогом Генрихом Львом, изгнанным в 1180 г. из своих владений Фридрихом I Барбароссой – трубадур Борн устроил превеликий скандал тогда, объявив Матильду своей Дамой сердца, чем взбесил ревнивого немца, был изгнан и впоследствии осрамил нищету Генриха Льва в своих стихах; кстати, ощущавший себя в такой бурной политической силе Генрих II вынашивал идею вмешаться в германские дела в пользу зятя, причем в 1180 г. всерьез готовился к войне. Идея короля «собрать семью» оказалась неудачной: он решил потребовать от сыновей повторной присяги себе, после чего Ричард и Джеффри должны были принести Генриху-младшему вассальную присягу за свои герцогства. Львиное Сердце немедленно по последнему поводу разъярился, ответил отказом. 10 лет он усмирял Аквитанию, и теперь считал унижением приносить за нее присягу брату, тем более что по феодальным порядкам того времени требовать от Ричарда подобную присягу был вправе только король Франции. Брат же ранее в открытую заигрывал с аквитанскими феодалами, обещая им, как говорится, «пряники и рай» при своем благоденственном правлении.