Эльфийский талисман. Повесть о двух городах

— Ну вот, а ты тут Малое Море Рокинкиру развела, — продолжала стыдить Ирику. — Тебя же не убили, подол не оборвали… Великое дело — брат из-за тебя на мечах схлестнулся. А ты его своей магией спасла, сестрёнкой мне стала…

— Ир! — попыталась возразить Анечка. — Сто раз тебе и остальным говорила: не знаю я никакой магии…

— Про это папе расскажешь, — вскочила, улыбнувшись, орнелийская принцесса. — И про вашу самобеглую повозку, и про эльфийские Янтарные Яблоки, и про бегство через Зачарованный Лес. Только прежде позови Ниету, пусть тебя причешет и умоет. Ты сейчас такое пугало, хоть из Девичьей башни не выходи. И пусть вплетёт тебе в волосы бант — они у тебя уже достаточно длинные…

Полчаса спустя, шелестя юбками и постукивая каблучками, сопровождаемые камеристками подруги неторопливо шли анфиладой роскошных залов. Встречные вельможи и слуги кланялись, уступая дорогу, стражники салютовали, ударяя в пол длинными древками забавных шипастых топориков, пажи и молодые дворяне провожали орнелийскую принцессу и её гостью долгими восхищёнными взглядами.

— Ир! — обратилась к подруге Анечка. — Откуда ты знаешь про автомобиль?.. В смысле, про самобеглую повозку и про яблоки, которые мы набрали. Вы же их не видели, автомобиль я даже на телефон не снимала…

— Так от разбойников же… — удивилась Ирику. — Миха из Басины не только тебя, он ещё и шестерых пленных разбойников привёз. Люди Эси та Лода, начальника папиного Тайного Розыска начали с них допрос снимать… Так полагается, в специальную книгу заносить — кого казнили и за какую вину… Ну, а разбойники такого порассказали… Как у Ильми та Каса, про «Поход трёх тысяч», только интереснее. Эси та Лода из темницы, из подвалов замка — прямиком к папе. Папа аж про подагру свою забыл. Потом к тебе — а ты ни на вехтарийском, ни на мертонском, ни на Языке Королей — ну, в смысле, на синаро, ни слова. Плачешь, в дверь кулаками стучишь, папу чуть не побила…

«А всё же у них тут не всё ладно!..», — не без удовольствия отметила Анечка, когда наборный пол верхнего этажа Главной башни отозвался на её шаги долгим протяжным звуком.

— Ой, мамочки! — воскликнула москвичка, подбирая подол платья.

— Аню! — рассмеялась орнелийская принцесса. — Иди, не бойся!..

— Но это же… Он же… — Анечка в замешательстве смотрела на «поющий» пол.

— Аню! — продолжала смеяться Ирику. — Это, всего-навсего, «соловьиный» этаж. Всякий, желающий попасть в папины покои, обязан поприветствовать его мелодией.

— То есть, это не пол рассохся? — не поверила москвичка.

— Нет, конечно же… — объяснила орнелийская принцесса, опуская глазки долу. — Здесь под каждой дощечкой специальная распорочка. Вот пол и «поёт». А знаешь, что самое интересное? Здесь нельзя красться. Смотри! Чем медленнее и осторожнее двигаешься, тем звонче «песня»…

Миновав «соловьиный» этаж, поднявшись по широкой лестнице, москвичка оказалась в просторной, но вместе с тем уютной спальне. Помимо резных деревянных панелей, стены украшало развешенное оружие и части доспехов, сквозь распахнутые шестиугольные окна виднелось синее небо с парящими птеродактилями. Далеко внизу лежал безбрежный Вех с неторопливо ползущими судами и поросшими тростником островами в устье Ранселя. Над городскими крышами вились струйки дыма.

На огромной кровати под балдахином с поднятыми занавесями, опираясь на прислонённые к стене подушки, полулежал-полусидел Его Сиятельство Осона Ирсахи та Кано, эгль та Оско и та Орнели. Его Сиятельство был очень похож на Миху — каким тот рисковал стать через тридцать земных или двадцать местных лет. Изборождённое морщинами лицо с умными голубыми глазами, выбритый согласно местной моде затылок и спускающиеся с висков длинные белоснежные волосы. Правая нога Его Сиятельства, в засученной штанине лежала на табурете — стоявший на коленях молодой человек в зелёном фартуке поверх белой рубахи растирал босую ступню приятно пахнущей мазью. Подбежавшая Ирику прижалась к отцовской груди.

У камина стоял низенький огненно-рыжий старик с гладким, как у юноши, лицом и длинной, похожей на козлиную, бородой. Это и был Илома Анкаси та Арли, респати ан-сафи осконского храма святого Викушти. Длинные — в пол, отделанные чёрным галуном и расшитые чёрными пчёлами белые одежды, похожая на горшочек смешная шапочка, а на пальце правой руки — золотой перстень с полупрозрачным камнем, скрывающем внутри коромыслице.

— Ну-с, и что нам расскажет твоя подруга? — пророкотал Осона Ирсахи, погладив прильнувшую дочку по волосам. — Носит одежду с твоего плеча… Волнуется, но не подаёт вида… А хорошим манерам ты не учил её вовсе, респати?

— В первую очередь Ваше Сиятельство поручили обучить её языку! — ответил премудрый Илома. — Ваше Сиятельство помнит, что наша первая проблема состояла в том, что мы не могли с ней объясниться…

— Уж в чём, а в этом ты преуспел, респати! — усмехнулся Осона Ирсахи. — Перед молодыми балбесами хвостом крутит только так. Что мой сын лично подсаживает её в седло, мне уже докладывали…