Эльфийский талисман. Повесть о двух городах

— Аню! — вскочив, Ирику торопливо подбежала к подруге. — Ты должна наклониться… поклониться… склониться… Папа! Понимаешь, он только мне папа, а ты…

Произнося последнюю фразу на ломаном русском языке, орнелийская принцесса стрельнула глазами в сторону двери. Оглянувшись, москвичка увидела, как обе камеристки присели, сложив руки под грудью.

— Скажите! — на мгновение Анечке сделалось до невозможности страшно. — У вас принято, чтобы глава государства принимал даму, к тому же иностранную гостью, лёжа в постели с голой волосатой ногой? Вам в детстве хорошие манеры тоже не преподали, или мой случай особый?..

Сразу же сделалось тихо — юноша в фартуке торопливо вскочил, за спиной взвизгнули Ниету и Корсу. Не сразу дрожавшая мелкой дрожью Анечка поняла, что прикрывая ладонью рот, Его Сиятельство попросту смеётся.

— Дерзка, ой дерзка! — от души радовался осконский эгль. — Святые брат и сестра, Ансари и Ансару в свидетели, при иных обстоятельствах не пожелал бы лучшей партии моему второму сыну. Милая девочка! То, что вы видите, называется больно и неприятно: подагра. И рад бы принять вас в тронном зале, под звуки фанфар, в окружении свиты, да сами заставили себя ждать… Оставьте нас!

Юноша в фартуке и обе камеристки словно ждали этого приказа. Премудрый Илома сделал вид, будто слова осконского эгля его не касаются. Что до Ирику, то она снова села к отцу на постель.

— Папа, Аню ни в чём не виновата… — торопливо заговорила орнелийская принцесса. — Позволь, я всё объясню…

— Я знаю, что Аню ни в чём не виновата, Ирику! — нахмурил брови Осона Ирсахи. — Но, чтобы принять политическое решение, мне не нужен защитник, встревающий после каждого слова…

— Аню, не бойся!

 — зашептала подруге на ухо орнелийская принцесса. — Папа, он тоже умный. Почти как дедушка. Шесть лет назад, когда нас осадить войски нашей пра-пра-бабушки…

— Ирику! — снова приподнял бровь осконский эгль.

Этажом ниже, приглушённый стенами и расстоянием, несколько раз проиграл «поющий» пол. Накрыв ногу Его Сиятельства мягким полотном, старый согбенный слуга поставил перед постелью стул с мягким сиденьем и высокой деревянной спинкой. «Умнеют!», — не без удовольствия подумала Анечка.

— И так?.. — негромко спросил осконский эгль.

— Честно признаться, не знаю, с чего начать… — девушка сообразила, что не стоит рассказывать отцу, как целовалась с его сыном. — Понимаете, мне захотелось побыть одной. Всё время слуги, придворные, камеристка… Мимо проезжал обоз, во главе которого скакал дворянин… Словом, на меня напали…

— Словом, девочка, вы откровенно и неумело врёте, — оборвал москвичку Его Сиятельство. — Скорее всего, мой второй сын вздумал с вами повольничать. Вы обиделись или сделали вид, будто обиделись и ускакали прочь. Не пугайтесь… — добавил он, видя, как побледнело и вытянулось лицо девушки. — Шпионы у меня и в самом деле есть, причём повсюду. Но здесь всё настолько ясно, что можно обойтись и без них. А с чего вдруг «блистательному» шайо вздумалось на вас нападать — об этом хотелось бы узнать побольше…

— Сама не пойму, — развела руками Анечка. — Этот дворянин… Он был такой вежливый, такой обходительный, такой галантный… Он… Понимаете, он явно напрашивался на ночлег, а я не знала, что ответить. Я же сама здесь гостья… А потом… Понимаете, я просто испугалась. Дворянин и его люди словно с цепи сорвались. Не подоспей на выручку ваш сын…

Снова разведя руками, Анечка улыбнулась, давая понять — как хорошо, что у Его Сиятельства такой замечательный сын.

— Снова врёте, и так же неумело, — не согласился осконский эгль. — Дворяне порой разбойничают на дорогах, но не всякий «блистательный» путешествует в обществе «ЗвёздноРождённого» чародея высокой степени посвящения. И никогда «ЗвёздноРождённый» не окажется на службе даже у самого знатного и богатого дворянина. Что до самих «ЗвёздноРождённых», то им не нужны наши женщины. А потому, признайтесь, девочка — вы хорошо знали этих людей. А эти люди так же хорошо знали вас.

Перед глазами Анечки снова возникла заросшая шахта в стволе дерева, фырчащий автомобиль с горящими фарами, и люди в белых плащ-накидках и крючковатых шлемах с перьями, выстроившиеся поперёк прохода.

— Да, то есть, нет… — замялась москвичка. — То есть, в общем, да… Ой, мамочки!..Я и в самом деле встречала раньше… Только не всех, а одного из этих людей. Карлика-горбуна, пытавшегося сжечь нас лучом. Только я не совсем уверена, что это он. Понимаете, он тогда выглядел по-другому…

— Как именно? — сделался строгим Осона Ирсахи.

— Он был одет в чёрное и носил алый плащ с капюшоном, — начала девушка. — И ещё у него был посох. Когда мы с друзьями здесь оказались… Я имею в виду, в вашем мире…