Элис. Навсегда

Я накрываю содержимое корзины привезенным с собой номером «Обозревателя», сдергиваю покровы с кровати и делаю еще одну не слишком приятную находку – комок слипшихся, но уже высохших бумажных носовых платков под второй подушкой. Затем я отправляюсь на поиски сушильного шкафа. Полли не сказала, где он находится, и у меня появляется предлог заглянуть во все комнаты. Спальня самой Полли расположена под одним из фронтонов. Стены оклеены обоями с рисунком в виде бутонов роз, которые испещрены темными отметинами от обрывков клейкой ленты в тех местах, где прежде висели плакаты и афиши. На полу я вижу кукольный домик рядом с ее открытым чемоданом. Он все еще не распакован. Одежда и косметика разметались из него по полу. Дорогой дизайнерский дезодорант. Черный маленький бюстгальтер. Пара джинсов, вывернутых наизнанку, как шкурка с полинявшей змеи.

На втором этаже я обнаруживаю еще две свободные спальни: тесную комнатушку с узкой кроваткой и парусными яхтами на шторах – что-то вроде детской – и большую комнату, рассчитанную на двоих, с безупречно заправленной постелью и видом на сад и море, которое синей полоской прорисовывается в окутанной дымкой дали.

Тедди и Онор выбрали для себя спальню, где он, наверное, жил еще ребенком. Они притащили сюда матрац с двуспальной кровати и бросили на ковер. Вероятно, им нравится заниматься любовью в этой ностальгической обстановке, где на столике стоит макет галеона, а на полках тесно от книжек о приключениях Астерикса и старых комиксов.

Сквозь открытое окно слышно, как на террасе внизу разговаривают Полли и Тедди. Они ставят бутылку на жесткую поверхность, а потом начинает потягивать табачным дымком.

– Она не знала, что это имеет какой-то особый смысл, – оправдывается Тедди. – И сделала все не нарочно.

– Да, но могла бы иногда включать мозги, – усмехается Полли. – И вообще, глядя на нее, никак не скажешь, что она здесь всего лишь гостья.

Самая дальняя комната на втором этаже – спальня Лоренса и Элис. Прежде чем войти, я бросаю взгляд вниз через балюстраду. Меня особенно беспокоит Онор, но в кухне начинает шуметь вода, и поняв, что мне никто не помешает, я берусь за резную дверную ручку.

Сразу становится очевидно, что он долго не навещал свою загородную резиденцию. Шторы задернуты, чтобы не впускать солнечный свет. Прислуга туго натянула сине-белое покрывало поверх высокой стопки подушек, а обшитое по краям полосами сатина одеяло аккуратно сложила в изножье постели. Я обхожу комнату в сумрачном свете, осматривая каждый предмет: две одинаковые настольные лампы, изогнутые, как лебединые шеи, и направленные так, чтобы каждому было удобно читать в постели; ящики туалетного столика с полочками, покрытыми потертым бархатом и заполненными мелочевкой в виде запонок, зажимов для галстука, пуговиц и даже старинного серебряного наперстка; свадебную фотографию – наряды, конфетти, поцелуй на ступенях церкви – в перламутровой рамке. По краям зеркала закреплены снимки Полли и Тедди. Я открываю платяной шкаф – он полон одежды. Его с одной стороны, ее – с другой. Летние платья простых и ярких расцветок, несколько шерстяных свитеров, толстые носки для прогулок, рубашки-поло, белые теннисные шорты.

На туалетном столике стоит флакон французской туалетной воды, от которой остался только тонкий, как пленка, слой осадка на самом дне. Я открываю пробку, нюхаю и распыляю в воздухе перед собой. Запах чистый и свежий. Утренний запах – не просто приятный, но и бодрящий. Не такой, как я ожидала. Я ставлю флакон на место рядом с тюбиком крема для тела из той же французской серии. Наверняка это был подарок на день рождения. Мне почему-то кажется, что сама Элис едва ли купила бы себе подобный набор.

В ванной я нахожу смену постельного белья и банное полотенце, а потом возвращаюсь к себе, чтобы перестелить кровать и высыпать содержимое мусорной корзины в пакет, в который прежде уложила свои туфли. Спускаюсь вниз, чтобы избавиться от следов жизнедеятельности Мари-Элиз. В кухне Онор с усилием измельчает сыр на терке. Я спрашиваю, не нужна ли ей помощь, но она отказывается. Выбросив мусор в бак и сложив использованные простыни в корзину в комнатке, которая служит прачечной, я направляюсь в сторону террасы, чтобы присоединиться к остальным, но, еще не успев миновать гостиную, слышу голоса. Теперь Полли и Тедди препираются из-за того, чья очередь ехать в супермаркет.

– Но это несправедливо, – обиженно говорит Полли. – В последний раз за продуктами ездила я.

– Да, но Джейкоб и Мари-Элиз твои приятели, как и эта твоя… Все время забываю ее имя, – говорит Тедди, понизив голос до шепота в конце фразы. – И вообще, что она здесь делает, сестренка? Даже при твоей неразборчивости в связях это чересчур.

Я замираю в сумраке комнаты и машинально беру одно из гипсовых яиц, которое оказывается на удивление холодным и тяжелым, слушая, как он начинает хихикать надо мной, и ожидая предательства. Однако, к удивлению, ничего подобного не происходит.