Элисса

— Не знаю. Вроде ничего странного не происходит, просто чувствую себя, словно девчонка, скрывающаяся от родителей. Оттого и не знаю, как себя вести. Вроде и весело, детство «повспоминать», но если Артем узнает…

— Так. Успокойся. Во-первых — это всего на пару дней, а муж твой думает, будто ты к матери уехала, так?

— Да. Просто мы с ним давно не ругались. Тем более так.

— Во-вторых — еще не поздно все отменить, я не помру, если один поеду, — я принял прежнюю позу и потянул руку к бардачку. — Просто сдадим, и переживать лишний раз не придется.

Я достал нужный билет, но тут же был остановлен прикосновением к запястью. Она взяла оба билета и убрала в сумочку.

— Вот и отлично. Успокоилась?

— Не то, чтобы совсем, но уже легче, — она, наконец, посмотрела на меня с еле заметной улыбкой.

— Ну, все. Ты, наверное, на ночь к родителям поезжай, предупреди их, на всякий случай.

— Хорошо, — двигатель внедорожника взревел, и мы двинулись по полупустым дорогам города в сторону моего дома. — Во сколько там вылет?

Казалось, ее волнение прошло, и ко мне вновь вернулась та самая Алиса. Рассудительный стратег, крайне редко открывающий истинные намерения. Моя Алиса. Я тут же отдернул себя от этой мысли.

— В девять утра, так что заеду за тобой на такси в семь.

Через десять минут я уже открывал дверь квартиры. Прямо на пороге я скинул сланцы и сел на стоящую рядом с дверью тумбу, опустив в бессилии руки. Голова начинала болеть: или от погоды, или от размышлений. После пятиминутного привала я приложил взятый из холодильника кусок льда к голове, сполоснул руки и без чувств упал на кровать.

4. Перелет

Пора бы уже как-нибудь назвать это странное существо, приходящее ко мне по ночам. Пусть будет Игорь. Так вот, в этот раз Игорь практически сразу после появления вонзил свои когти в мою грудь и, потянув руку вниз, вырвал кусок кожи, чем обнажил окровавленные ребра и органы, вызвав, само собой, мой неистовый крик. Как ни странно, проснулся я не сразу, а по будильнику. Сон прервался так же быстро, как и начался, видимо, не успев нанести большого вреда моему психическому здоровью.

День стартовал в излишней суете, описывать которую нет ни желания, ни надобности. Стоит сказать, что от хандры предыдущего дня не осталось и следа, как у меня, так и у моей спутницы. Однако это было вызвано не количеством сменяемых действ, а, скорее, предвкушением видов родного города, несмотря на все возможные минусы пребывания там. Что же было причиной спокойствия Алисы, как, собственно, и все ее мысли, оставалось для меня загадкой. Тем не менее, сев в кресло самолета, я чувствовал некое подобие радости от того, что лечу не один, а в компании близкого человека.

Самолет вышел на взлетную полосу и резким рывком заставил наши тела вжаться в сиденье. Такое напряжение в начале полета каждый раз было словно подготовкой к предстоящему путешествию, давая понять: в самом полете ничего страшного нет, хотя стюардессы каждый раз перед вылетом напоминают о возможности авиакатастрофы. Интересный факт: нам часто приводят в пример цифры из статистики частоты авиа-, авто- и железнодорожных катастроф, говоря о том, что авиатранспорт — наиболее безопасный способ передвижения, изредка упоминая, что от падающих деревьев в год людей погибает больше, чем при падении самолетов. К примеру, за всю историю пассажирских авиаперевозок зафиксировано пятьсот шестьдесят восемь случаев крушений, в которые попало пятьдесят три тысячи человек. Две тысячи погибли, что составляет около пяти процентов от общего количества пассажиров. Но эти же люди забывают сказать о том, что с наводного корабля спастись куда больше шансов, чем с самолета, обещающего при крушении преодоление нескольких километров свободного падения. Учитывая еще и то, что парашюты отсутствуют даже у экипажа. Обусловлено это не тем, что авиакомпании экономят, хотя и такой момент присутствует, а тем, что неподготовленный человек в пылу паники все равно не сможет правильно и, что немаловажно, без суеты выполнить действия по эвакуации, а экипаж может прельститься желанием покинуть борт, оставляя пассажиров в руках Фортуны. Перспектива, честно признаться, так себе.

Не давало в полной мере насладиться полетом еще и то, что постоянные перепады давления от изменения высоты мешали заснуть, в отличие от Алисы, которая уже через полчаса тихонько сопела на моем плече. От этой милой картины в груди потеплело и на секунду сбилось дыхание. Я нагнулся, поцеловал ее в макушку и, закрыв глаза, погрузился в мысли о предстоящей встрече с родней.

Четыре часа пролетели незаметно, под проходную комедию, что крутили в полете. Далее последовало трехчасовое путешествие на метро и поезде, мало чем отличающееся по атмосфере от перелета. Наконец, в окнах вагона замелькали знакомые пейзажи, отчего на сердце стало чуть теплее.

— Вот моя деревня, вот мой дом родной, — проговорил я тихо, смотря, как поезд проносится мимо школы, обучению в которой я отдал одиннадцать лет жизни.