Елизавета I

Император Фердинанд был весьма озабочен судьбою своего сына, эрцгерцога. Своему послу в Англии, барону фон Бройнеру, он велел выяснить, «есть ли основания для тех порочащих честь королевы слухов, что распространяются в определенных кругах». Просто отмахнуться от них уже не представлялось возможным, ибо доносились они «со всех сторон» и «били в одну и ту же точку». Фон Бройнер, который явно страшился навсегда дискредитировать себя как дипломата — ведь если посол подтвердит, что слухи не беспочвенны, выходит, что он сам в течение долгого времени старался устроить помолвку королевского сына с падшей женщиной, — отвечал своему повелителю, что взаимоотношения Елизаветы и Дадли имеют вполне невинный характер. Но императора Фердинанда это ничуть не убедило. Переговоры он не прервал, но в Англию решил сына не пускать. А в этом случае, заявила, в свою очередь, Елизавета, она даже рассматривать вопроса об этом брачном союзе не будет.

Весной 1560 года волнения по поводу Дадли перешли едва не в панику, особенно после того как он заявил, что, если проживет «еще хоть год», положение его будет «совсем не таким, как ныне». Вызов брошен, и намек недвусмысленно ясен: вскоре королева сделается лишь игрушкой в его руках. Королева Елизавета и король Роберт — это всего лишь вопрос времени.

Да, но что делать с его женой? До сих пор она уединенно жила в деревне, при дворе не показывалась и у себя придворных не принимала. Иные говорили, она болеет, другие отрицали это. Она пребывала в подавленном состоянии духа — а кто бы на ее месте радовался? — и как будто бы время от времени намекала на возможное самоубийство. Она чувствовала себя брошенной, униженной сплетнями, что пересказывает вся Европа, страшилась юной и пылкой красавицы королевы — это все понятно. Но вот вопрос — ощущала ли она, что и ей грозит опасность?

Пока Елизавета с Дадли вдали от злых языков наслаждались обществом друг друга, отправляясь что ни день на конные прогулки или на охоту, при дворе постепенно складывалось единое мнение: наверняка любовники замышляют устранить единственное оставшееся им на пути к счастью препятствие. Путем ли развода, путем ли яда, с помощью ли наемного убийцы, но от жены Дадли необходимо избавиться.

Глава 17

Гордости много у рыцаря твоего,

О Бесси, смири его, не упусти своего.

Надобно укротить надменность его.

8 сентября 1560 года Эми Дадли обнаружили мертвой, со сломанной шеей, у подножия каменной лестницы собственного дома. Роберт Дадли сделался вдовцом, и ничто теперь не мешало ему жениться на королеве.

В этот самый день, как и все последнее время, Елизавета отправилась на охоту, и почти наверняка Дадли сопровождал ее. Только накануне в письме знакомому он замечал, что чувствует она себя великолепно, свежий воздух и физические упражнения придают ей новые силы, что королева «сделалась прекрасной охотницей» и «с утра до ночи гоняется за дичью». Ей нравится быстрая езда, продолжает конюший. Нынешние лошади (правда, Елизавета «придерживает их, не давая показать все, на что они способны») кажутся ей слишком смирными, она требует прислать «настоящих скакунов» из Ирландии; никто здесь не мешает предаваться любимому развлечению, вокруг расстилаются пустынные поля.

В то лето Елизавета и впрямь наслаждалась жизнью. Всего лишь несколько недель назад она весело перешучивалась и заигрывала с семидесятипятилетним Поле, маркизом Винчестером, у него дома в Бэзинге. Маркиз оказал ей столь щедрое гостеприимство, что, право, жаль, писала Елизавета, что он так стар. Будь маркиз помоложе, заверяла она своего корреспондента, «в Англии ему не нашлось бы конкурентов» в борьбе за ее руку. Здесь, в деревне, не было косых взглядов и злых языков; даже Сесил, неизменно взывавший к разуму и совести королевы, чаще всего пребывал в Шотландии, а когда наконец появился, то обнаружил, что Дадли удалось изрядно поколебать его влияние на королеву.

Как выяснилось, Елизавета, возвращаясь с охоты, бросила испанскому послу: «Жена Роберта умерла или по крайней мере при смерти», — и попросила его объявить эту новость всем.

Де Куадра так и прирос к земле. Напрашивался только один вывод: Дадли, весьма возможно, при содействии Елизаветы, то ли сам умертвил жену, то ли нанял убийцу. На самом деле все выглядело действительно чересчур подозрительно. При падении с лестницы леди Дадли была дома одна — слуг предусмотрительно отослали. Слухи о ее нездоровье — лишь дымовая завеса, их распространял то ли сам Дадли, то ли его приспешники, чтобы прикрыть убийство. Разве Сесил не заверял де Куадру всего лишь несколько дней назад, что Эми Дадли «в отличном физическом состоянии» и что «он лично позаботится о том, чтобы ее не отравили»? Что ж, яда ей действительно удалось избежать, но муж прибег к еще более жестокому способу избавиться от нее.