Елизавета I Австрийская

Удивительнее всего то, что мать Людвига II находится в полном неведении относительно того, что ждет обоих ее сыновей. Во время своего последнего визита к ней Елизавета объявила о намерении вновь посетить какое-нибудь лечебное учреждение. И вдруг 18 января королева-мать предлагает ей вместе побывать в… психиатрической больнице! Елизавету данное предложение вполне устраивает. Императрице уже надоели постоянные намеки на то, что душевное расстройство в той или иной мере свойственно многим представителям рода, к которому она принадлежит, поэтому она и сама не прочь внести наконец-то ясность в этот вопрос. На этот раз Елизавета внимательнее обычного присматривается к несчастным больным. Ей приходится выслушивать их дикий хохот и душераздирающие крики, видеть, как они без всякой причины приходят в ярость или начинают горько плакать или, наконец, распевать песни[325]

. В одной из палат ей попадается на глаза девушка, демонстрирующая императрице свое умение играть на рояле. Она изо всех сил ударяет несколько раз подряд по одной и той же клавише, а затем ее красивые белые руки вдруг начинают метаться туда-сюда по клавиатуре, извлекая из рояля беспорядочный набор оглушительных звуков. Бедняжка сошла с ума от несчастной любви. В другой палате к Елизавете неожиданно обращается женщина с безумным выражением глаз: «Ты — императрица, а носишь шерстяное платье. Какой позор!» Некий художник хвастается перед ней своим рисунком, изображающим оленя, на рогах которого располагается церковь. Вместо креста на куполе церкви нарисовано раскидистое дерево. Пробыв два часа в больнице, Елизавета не в силах скрыть своего потрясения от всего увиденного, как, впрочем, и графиня Фестетикс. И лишь королева-мать, имеющая сразу двух близких к помешательству сыновей, остается невозмутимой. Уже сидя в карете, императрица признается Марии Фестетикс: «Я до сих пор не могу прийти в себя от ужаса. Признаться, я не ожидала, что это так подействует на меня. А матери баварского короля можно только позавидовать, она не только не волновалась, но, кажется, даже наоборот, получала удовольствие. Хотя, чему тут удивляться, несчастная просто уже привыкла к этому у себя дома».

Между тем, срок пребывания Елизаветы в Мюнхене, где она, по ее собственным словам, чувствует себя «свободной от исполнения служебных обязанностей», подошел к концу. 22 января императрица прибывает в милый ее сердцу Будапешт и вновь наслаждается живописным видом, открывающимся с высоты замка в Офене. На следующий день сюда приезжает император Франц Иосиф, с которым у Елизаветы происходит небольшая ссора, вызванная недовольством супруга ее поездкой в холерный госпиталь. Затем императрице приходится отправиться в Вену — там очередной придворный бал. Она впервые появляется на публике в роли бабушки, очень молодой и ослепительно красивой. А Франц Иосиф 11 февраля отправляется с ответным визитом в Санкт-Петербург, где он намерен пробыть до 22 февраля. Елизавета некоторое время раздумывает, остаться ли ей в Вене или вернуться в Венгрию. Поводом для сомнений служит прежде всего определенное недовольство венгров поездкой императора в Россию. К этому добавляется и то, что венский двор по-прежнему неодобрительно относится к слишком частым поездкам императрицы в Офен. Короче говоря, на этот раз Елизавета под давлением обстоятельств решает остаться в Вене.