Елизавета I Австрийская

Через несколько дней в большом зале столичного музыкального клуба проходит первый в этом году бал-маскарад. Здесь и в другие дни обычно собирался весь цвет венского общества, однако накануне великого поста сюда приходят лучшие из лучших. Все только и говорят о предстоящем веселье, которое, как ожидается, в этом году будет особенно шумным. Елизавету вдруг охватывает страстное желание инкогнито побывать на этом балу. В свой тайный замысел она решает посвятить только Иду Ференци, свою незаменимую парикмахершу Фейфалик и камеристку госпожу Шмидл. По требованию императрицы они приносят клятву в том, что ни о чем не проговорятся. Вечером того дня, на который назначен бал-маскарад, весь дом ложится спать в обычное время. Дождавшись, пока все уснут, Елизавета встает, набрасывает на себя необыкновенно красивый маскарадный плащ домино, сшитый из очень дорогой и тяжелой парчи желтого цвета, и надевает на свои роскошные волосы большой светлый парик. Затем она надевает маску с большими черными краями, закрывающую лицо настолько, что нет абсолютно никакой возможности постороннему человеку узнать ее владельца[326]

. Ида Ференци, как и ее госпожа, одета в плащ домино, только красного цвета. Она называет императрицу Габриэлой по имени ее камеристки госпожи Шмидл (такого же роста и с такой же фигурой, как у Елизаветы). Обе дамы входят в зал, занимают место на галерке и наблюдают за происходящим внизу весельем. Они стараются не привлекать к себе внимание, не оставляют друг друга ни на минуту, и, видимо, поэтому их никто не беспокоит. К одиннадцати часам Елизавета начинает откровенно скучать. Ида Ференци замечает это и обращается к своей госпоже: «Габриэла, пожалуйста, выбери себе в зале кого-нибудь из тех, кто не бывает при дворе. Покажи мне его, и я приведу его наверх. На таких вечеринках, как эта, принято обращаться к другим гостям и интриговать их». — «Ну что ж, я попробую», — отвечает госпожа в желтом домино и начинает вглядываться в снующих по залу мужчин. В глаза ей бросается незнакомый элегантный молодой человек, в одиночестве прогуливающийся в стороне от прочих гостей. Она указывает на него Иде Ференци, и та, быстро спустившись вниз, решительно берет юношу под руку и начинает бесцеремонно расспрашивать его о всякой всячине, в том числе о том, как его зовут, не попадался ли ему на глаза граф X., не знаком ли он с графом Н. и т. п. Нетрудно догадаться, что с помощью этих вопросов Ида пытается выяснить, к какому слою общества принадлежит её собеседник, и насколько близкие отношения поддерживает он с венскими аристократами. Результаты этого маленького испытания ее вполне удовлетворяют, она убеждается в том, что молодой человек не вхож в придворные круги. Улучив момент, Ида Ференци спрашивает у него: «Ты не откажешься сделать мне маленькое одолжение?» — «С удовольствием». — «Я пришла сюда с красивой подругой, которая сидит на галерке и скучает от одиночества. Ты не мог бы хоть немного ее развлечь?» — «Почему бы и нет», — отвечает молодой человек и в сопровождении своей собеседницы в красном домино поднимается наверх к ее подруге в желтом домино, которая все это время с улыбкой наблюдала за ними сверху. Несколько секунд молодой министерский чиновник Фритц Пахер и Елизавета внимательно разглядывают друг друга. Наблюдательный юноша сразу обращает внимание на маскарадный плащ из дорогого материала, на благородный облик и изысканную речь своей новой знакомой, и быстро догадывается, что он имеет дело с дамой из высшего света. Между ними завязывается неторопливый разговор, в ходе которого оба собеседника осторожно прощупывают друг друга. Молодой человек явно заинтригован, ему не терпится угадать, кто скрывается под маской. Тем временем госпожа в желтом домино поднимается со своего места, подходит к перилам и, посмотрев вниз, как бы между прочим обращается к юноше: «Видишь ли, я впервые в вашей стране. Ты должен помочь мне разобраться в происходящем. Давай начнем с самого главного. Что говорят в народе об императоре? Нравится ли народу его правление? Зарубцевались ли уже раны, нанесенные войной?» Фритц Пахер рассказывает ей несколько осторожно, но в целом достаточно правдоподобно о настроениях народа. Очередной вопрос собеседницы застает молодого человека врасплох: «А ты знаком с императрицей? Как она тебе нравится, и что говорят о ней в народе?»