Елизавета I Австрийская

Лучше всего Елизавета по-прежнему чувствует себя в Офене и всегда с очень большой неохотой покидает его, чтобы вернуться в Вену. «Я ужасно расстроена — пишет она матери накануне отъезда[347]

, — потому что здесь мне очень спокойно без родственников и моих всегдашних недоброжелателей, а там меня опять ожидает вся императорская семья. В Офене меня никто не беспокоит, я целыми днями предоставлена самой себе». Правда, Франц Иосиф не входит в число тех членов императорской фамилии, которых Елизавета не хочет видеть. Наоборот, как раз в эти дни императрица особенно сердечно относится к супругу. Провожая в апреле 1875 года императора, направляющегося в Триест и Венецию с ответным визитом к королю Италии и имеющего намерение в дальнейшем посетить и некоторые охваченные мятежными настроениями южные провинции империи, Елизавета рыдает так, словно провожает мужа на войну. «У меня есть предчувствие, — жалуется она Францу Иосифу, — что с тобой случится беда». Вечером 2 апреля 1875 года, когда Мария Фестетикс находится в театре, ее срочно вызывают к императрице. Приехав во дворец, графиня узнает, что еще этой ночью Елизавета намерена продиктовать ей письмо для генерала фон Бека, сопровождающего императора в поездке. В этом письме императрица возлагает на генерала всю ответственность за жизнь своего супруга и, в частности, просит его не отходить от императора ни на шаг.

Как всегда, в минуты душевного волнения Елизавета с удвоенной энергией занимается физическими упражнениям. В такие дни она особенно много ездит верхом. Обычных тренировочных занятий, на которые она тратит по несколько часов в день, ей уже не хватает. В глубине души она надеется, что сможет достичь высот мастерства, свидетельницей которого была при посещении цирка. Как раз в эти дни, в Вене гостит со своей труппой Эрнст Якоб Ренц, основатель всемирно известного цирка, носящего его имя. Будучи сыном простого канатоходца, он стал настоящим мастером своего дела и собрал в своей труппе выдающихся мастеров циркового искусства, среди которых немало и весьма искусных наездников. Особый восторг публики, и в первую очередь самой императрицы, вызывает номер с участием дочери владельца цирка Элизы. Один из лучших жокеев цирка по фамилии Хюттеманн поступает на службу к Елизавете. К придворным конюшням пристраивают небольшой круглый манеж и закупают четырех настоящих цирковых лошадей, среди них есть и знаменитый жеребец «Аволо», который, как и его собратья, владеет множеством цирковых трюков и, в частности, опускается на колени с Елизаветой в седле. Императрица берет уроки верховой езды у госпожи Элизы Ренц. Правда, она опасается, что это может не очень понравиться ее находящемуся в отъезде мужу, и поэтому заверяет его, что Элиза очень порядочная девушка и что с ней можно не опасаться за свою репутацию[348]

. При этом она ссылается и на мнение германского посла, по словам которого Элиза дает уроки и берлинским дамам. Императрица ходит почти на все представления цирка, в одиночку или вместе с Валерией, и каждый раз эти представления затягиваются до поздней ночи, потому что Ренц специально для Елизаветы выпускает на манеж все новых и новых артистов. Императрица радуется при этом как ребенок. Причем нравятся ей номера с участием не только лошадей, но и диких зверей, на которых она не может насмотреться. В то же время пантомима и прочие номера вызывают у нее только скуку.

15 мая в Вену возвращается император. Елизавета очень рада его приезду, что бы ни говорили при дворе о ее отношениях с Францем Иосифом. Дело в том, что императрица — женщина со сложным и неоднозначным характером, и поэтому люди, в большинстве своем привыкшие видеть в других лишь свое собственное отражение и привыкшие все мерить на свой аршин, без труда находят в ней то, что не соответствует их и только их представлениям о настоящей супруге императора. Человеку свойственно не замечать положительных качеств хороших людей, зато недостатки плохих людей сразу бросаются в глаза и воспринимаются как должное. Венские придворные инстинктивно чувствуют, что жизнь в столице тяготит Елизавету, что здесь все действует ей на нервы, и что она только о том и думает, куда бы уехать, чтобы находиться как можно дальше от большинства членов императорской фамилии и от церемониальных обязанностей, возлагаемых на нее как на императрицу. У нее не осталось никого, кроме Франца Иосифа и маленькой Валерии. Гизела вышла замуж и уехала к своему мужу, Рудольфу уже исполнилось семнадцать лет, так что влияние Елизаветы на сына, которое и раньше было не очень большим, теперь и вовсе стало совсем незначительным. И даже ее любящий муж при всем своем желании не может уделять ей столько внимания, сколько она заслуживает. В довершение ко всему императрица постоянно ощущает, что в Вене многие до сих пор не избавились от ненависти к Венгрии, а это не может не задевать за живое и саму Елизавету. В результате императрица чувствует себя в столице все более одиноко и неуютно, и это лишь усиливает свойственную ей тягу к дальним путешествиям.