Елизавета Петровна

Как видим, не так-то просто было самодержавной монархине в середине XVIII столетия помочь влюбленной паре. Требовалось пойти наперекор Церкви, вовсе не склонной к компромиссам, а, наоборот, готовой по малейшему поводу осудить любого скептика, в том числе и венценосного. Но могла ли Елизавета Петровна, сама мечтавшая о мезальянсе, смириться с тем, что нелепые табу мешают людям устраивать собственную судьбу? Правда, в ее положении ссориться с православным синклитом не стоило. Расплата за сожительство с лицом «подлого» сословия не заставила бы себя ждать. Как же дочь Петра Великого вырвалась из этих тисков?

Прежде чем реформировать Церковь, императрица сделала так, чтобы не она боялась ссоры с Церковью, а та остерегалась разрыва с ней. Репутация идеального православного монарха далась недешево. Любезным, отзывчивым отношением к архипастырям, личным обаянием и стремлением к безукоризненному соблюдению исконных обрядов, разумеется, не обошлось. Священство поверило, что государыня — настоящий оплот и опора православия, когда та в религиозном фанатизме превзошла самых фанатичных иерархов. Всё началось 1 декабря 1741 года. Царица предписала две лютеранские кирки, по желанию фельдмаршала Миниха сооружавшиеся на Украине, освятить заново как православные храмы.

Тогда же Елизавета Петровна поинтересовалась количеством армянских храмов. Таковых насчитали три — каменный и деревянный в Астрахани и домовая церковь в Москве. Кроме того, в обеих столицах тамошние армянские диаспоры строили еще по каменной церкви. 8 января 1742 года Синод признал их «еретическими диоскорова злочестия». Царица прислушалась к его мнению и 16 января распорядилась закрыть все армянские храмы, кроме каменного в Астрахани.

Спустя год настала очередь евреев. 2 декабря 1742 года императрица велела выслать за пределы Великороссии и Малороссии «мужеска и женска полу жидов», за исключением принявших веру греческого исповедания.

Следующими пострадать надлежало западным христианам — католикам и протестантам. 5 февраля 1743 года царица в Сенате приказала «лютурскую, католицкую, швецкую, калвинскую кирки, имеющие в Санкт-Питербурхе близ Болшой Прешпективой дороги, вывесть на другие места». «Киркам» повезло, что цена вопроса зашкаливала за 200 тысяч рублей, о чем Сенат уведомил государыню 21 мая, предупредив, что государству и без того не хватает денег на «самонужнейшия росходы». Елизавета Петровна взяла сенатский доклад «для собственного своего разсмотрения», а резолюцию «изустно» объявила 15 марта 1744 года: «Об оном впредь, до указу, обождать». Судя по всему, обождать согласилась не императрица, а высшее духовенство, не пожелавшее раскошелиться на очищение Невского проспекта от пяти иноверческих молелен. А еще через год нужда в потакании всем капризам архиерейского сообщества отпала…

О мусульманах тоже не забыли. 28 сентября 1743 года императрица в угоду Синоду запретила совместное проживание в одной деревне крещеных и некрещеных татар^{78}

.

Впрочем, государыня завоевывала сердца элиты православия не только посредством ущемления иноверцев. 26 декабря 1741 года она по просьбе Синода разрешила продажу обличавшей протестантизм книги Стефана Яворского «Камень веры», изданной в 1728 году и запрещенной при Анне Иоанновне. 5 мая 1742 года императрица ввела еженедельные воскресные проповеди в дворцовой церкви. Первую прочитал 16 мая архимандрит Киево-Братского монастыря Сильвестр Кулябка, будущий соратник Елизаветы Петровны в деле обновления Церкви. 1 октября 1742 года она позволила архимандритам ношение крестов для отличия от игуменов и иеромонахов, 11 июня 1743-го повысила статус Киевской епархии до митрополии, 29 августа согласовала с Синодом порядок ежегодного крестного хода от Казанского собора до Александро-Невской лавры в день одноименного святого, который уже на следующий день был опробован. 17 февраля 1744 года монархиня сформировала комиссию из синодальных членов для завершения исправления канонического текста Библии по греческим первоисточникам, начатого еще в 1712 году и со временем приостановленного; в конце ноября поддержала исследование чудотворности иконы Пресвятой Богородицы в Ахтырке. А самый щедрый подарок царица преподнесла Церкви 15 июля 1744-го, упразднив Коллегию экономии и подчинив огромное монастырское хозяйство страны напрямую Синоду^{79}.