Елизавета Петровна

Елизавета Петровна блестяще воспользовалась оказией — вакантностью президентского места в Адмиралтейств-коллегии, превратив Голицына в пример для подражания: раз уж кандидат на главный флотский пост терпеливо ожидает окончания отсрочки назначения, то и его будущим подчиненным грех роптать на задержку с пожалованием в следующие чины. А на то, что Михаил Михайлович рано или поздно возглавит Адмиралтейство, государыня довольно прозрачно намекнула 22 февраля 1746 года, удостоив его единственного на русском флоте чина адмирала — правда, с условием, что «в сию должность вступить ему по возвращении его из нынешняго посолства из Персии». Дипломатическая миссия Голицына завершилась весной 1748 года. Тем не менее адмиралтейские вопросы царица по-прежнему обсуждала с Михаилом Белосельским, а тезка генерал-кригскомиссара продолжал стоически переносить это унижение.

Государыня сознавала абсурдность ситуации, однако час для утверждения нового морского штата, а с ним и нового президента Адмиралтейств-коллегии в 1748 году не пробил. Чтобы еще потянуть время, ей требовалось что-то придумать для ослабления брожения среди военных моряков, терявшихся в догадках, кто же на флоте главный — адмирал или генерал-кригскомиссар. И дочь Петра придумала: 24 апреля 1749 года «повелеть соизволила иметь» адмиралу Голицыну «над флотом главную команду» без членства в Адмиралтейской коллегии. Князь обрел привилегию руководить российскими эскадрами и верфями, не заседая в коллегии, ибо в ее штате не числился. Подобный маневр дал государыне дополнительный год всеобщего терпения. Когда же в марте 1750-го императрица решилась на введение нового штата, нужда в отдалении адмирала от президентского поста отпала, и менее чем через месяц он получил долгожданное назначение. Возможно, потом царица пожалела о том, ибо ей пришлось отсрочить другие повышения почти на полтора года и заплатить за очередное промедление снижением собственного авторитета у морских офицеров^{49}

.

Впрочем, «забывчивость» в одном вопросе компенсировалась усердием в других. Хотя преемники Петра Великого и порицаются историками за невнимание к флоту, любимому детищу первого императора, подобные оценки совершенно несправедливы по отношению к Анне Иоанновне и тем более к Елизавете Петровне. Вторая лично курировала все вопросы, связанные с деятельностью двух корабельных эскадр — Кронштадтской и Ревельской (последнюю, упраздненную Анной Иоанновной, она восстановила 13 сентября 1742 года). С окончанием Русско-шведской войны Балтийский флот не сразу вернулся к мирному распорядку. Первые четыре года эскадры неоднократно приводились в боевую готовность: в 1744 году — из-за угрозы войны с Данией, в 1747-м — из-за угрозы войны со Швецией. И каждый раз императрица сама распоряжалась, сколько судов вооружить и к какому сроку, каким запасом продовольствия их обеспечить, а потом строго контролировала исполнение: «Что по сему указу в приготовлении флотов происходить будет, о том подавать нам ведомости на всякую неделю» (из указа от 13 декабря 1746 года).

К счастью, воевать не пришлось до 1757 года. Поэтому ежегодно в учебное плавание выходили до двенадцати линейных кораблей и фрегатов (четыре из Кронштадтской эскадры и восемь из Ревельской). Почему не все? Попробовали в 1743 и 1744 годах. Потолкались в страшной тесноте в традиционных местах учений в Финском заливе — у Рогер-вика и Красной Горки, после чего ретировались в порты опять же с позволения государыни. 25 июля 1744 года она не без влияния Н. Ю. Трубецкого согласилась, что с опекой переборщила, и в будущем рекомендовала ориентироваться на морской регламент, предписывавший совершать учебные походы длительностью три недели.

Тем не менее в 1745 году Елизавета не удержалась от очередного вмешательства в отцовский регламент. 3 июня, вспомнив уроки прошлого года, откорректировала его — отослала учебные отряды из Финской «лужи» на просторы Балтики — в треугольник между островами Готланд, Аландскими и Даго с Эзелем. С того времени и до Семилетней войны мореходные навыки оттачивались именно там, а не рядом с домом. В 1755 году флот настолько освоился с балтийскими ветрами, что было решено отправить особую группу кораблей в Северное и Норвежское моря. С конца июня до середины августа четыре фрегата под командованием Петра Чаплина маневрировали у норвежских берегов, имея ремонтную базу в Копенгагене, а затем благополучно возвратились в Кронштадт. Еще один эксперимент императрица провела в 1746 году — увеличила срок экзерциций с трех до пяти недель, но на следующий год отменила новшество, ибо и без того с учетом погоды и состояния кораблей экспедиции реально продолжались от полутора до двух месяцев, а то и дольше^{50}.