Елизавета Петровна

В свою очередь Елизавета Петровна еще 24 апреля распорядилась, чтобы Бестужев поразмышлял, как пресечь ущербную для России англо-персидскую торговлю через Астрахань и Каспийское море. Министр-англоман изо дня в день под разными предлогами откладывал исполнение высочайшего поручения, пока 15 августа государыня не велела ему, во-первых, отменить привилегию англичан на провоз их товаров по Каспию в Иран, во-вторых, совместно с Сенатом организовать уничтожение двух персидских судов «Элтонова строения»^{52}

. Понадобился целый год для организации опасной диверсионной операции. Руководил ею российский резидент в Персии Ф. Л. Черкесов, возглавивший миссию после отъезда на родину М. М. Голицына. Ему в подчинение Адмиралтейская коллегия выделила два корабля, приписанных к астраханскому порту, под командованием Михаила Рагозео и Ильи Токмачева. В столице Гилянской провинции Рящ (Решт) рескрипт о «поиске» на Ленгерут был получен 22 декабря 1747 года.

В ту пору в Персии царил полный хаос. Деспотизм шаха Надира спровоцировал цепь восстаний, расшатавших страну. 9 июня 1747 года во время очередного карательного похода против курдов всеми ненавидимый шах был убит заговорщиками в лагере под городом Кучан. Его племянник Али Кули-хан, занявший престол, упустил свой шанс сплотить многонациональную Персию. Пристрастие нового шаха к крепким напиткам и грузинской диаспоре возмутило подданных. Мятеж, вспыхнувший в феврале 1748 года, спустя три месяца увенчался победой брата шаха Ибрагим-мирзы и сердара (наместника) Амира Аслан-хана. Впрочем, сразу после свержения соперника они сцепились друг с другом в борьбе за первенство.

На таком фоне Черкесов и морские офицеры планировали атаку на Ленгерут. Еще до прибытия кораблей в Рящ резидент дважды, в январе и апреле 1748 года, подсылал к Эльтону разведчика, грузина Давыда Беджанова. Лазутчик, «под видом покупки пшена» посетив хозяйство англичанина, разузнал обстановку. К сожалению, выяснилось, что для нападения требуются «две болшие лотки, на которых бы можно было в удобное время под видом разбойников в Ленгерут людей послать, и чтоб оные при случае опасности могли, исполня свое дело, прямо в море уехать. А на щерботах того исполнить… невозможно».

Пришлось Рагозео 13 июня вернуться в Астрахань за лодками. Он отыскал две восьмивесельные, но погрузить на галиот «Нонпарель» сумел только одну и 2 или 3 июля отплыл обратно. Губернатор Брылкин взялся обеспечить доставку в Гилянь второй лодки. Однако обстановка в Ряще резко ухудшилась. 2 июня там расположился наместник антироссийски настроенного Ибрагим-мирзы, и уже через девять дней Черкесов вынужден был переехать в ближайший портовый город Зинзили (Энзели), а 22 сентября из-за угрозы своей безопасности перебрался в Апшерон. Тогда же россияне в шторм потеряли одну лодку. Наступление осени сделало предприятие невозможным. Надежда возобновить его следующей весной исчезла после очередного мятежа. Победа Ибрагим-мирзы над Амиром Аслан-ханом в ноябре 1748 года не усмирила страну, а лишь на полгода отсрочила наступление совершенной анархии. Поднявший знамя восстания в Мешеде внук шаха Надира Шарух-мирза опирался на любимцев деда — афганцев, самых боеспособных солдат Персидской державы. В июне 1749 года они легко разгромили армию Ибрагим-мирзы, тем самым уничтожили единство и без того практически раздробленного государства. Власть на местах де-факто захватывали разбойничьи шайки или военные группировки, периодически конфликтовавшие между собой и постоянно грабившие мирное население. Попытка Черкесова вернуться в Гилянь в мае 1749 года не увенчалась успехом. Прожив около месяца «на судне на море против Зинзелей» и так и не отважившись высадиться на берег, 1 июня он отплыл в Астрахань. Его заместитель консул В. И. Копытовский отправился следом через полтора месяца. Последним рейд у Зинзилей покинул корабль Токмачева, эвакуировавший всех пожелавших уехать русских и иностранных коммерсантов.

В итоге петербургскому двору пришлось утешиться тем, что хаос и гражданская война положи — ли конец работам на ленгерутской верфи, а местное население ненавидело кораблестроителя-британца, в апреле 1748 года по воле Али Кули-хана ставшего правителем Ленгерута. Именно это обстоятельство, а не диверсионная акция, помогло через полтора года добиться намеченной цели. Российской дипломатии теперь предстояло натравить на Эльтона кого-то из влиятельных персов. Хаджи-Джеймаль, хозяин Гиляни с лета 1750 года, пожелал завладеть солидной суммой, полученной Эльтоном от Надир-шаха на строительство кораблей. Русский консул Иван Данилов, приехавший в Персию в октябре 1750 года, всемерно поощрял это стремление. Впрочем, Хаджи-Джеймаль не сразу решился атаковать Ленгерут. Удобный предлог появился в марте 1751-го, когда гилянский губернатор узнал о тайной переписке англичанина с губернатором Астрабада и Мазандерана, сердаром Мухаммедом Хасан-ханом Каджарским, с января старавшимся захватить Гилянь.