Энельфис. Венец Жизни

Сердце Олеси пропустило удар. Сегодня она встретится с той самой безответственной, как называла её про себя девочка, женщиной из-за которой она влипла во всю эту историю! Олеся её еще ни разу в глаза не видела, но испытывала к ней злость и обиду.

В коридоре второго этажа, где стояли небольшие серебристые елочки, Олесю, Дамиру и Хьюго встретил господин Локос, как всегда добродушно улыбаясь. Флоренс же осталась с Джулианной в главном холле.

– Ох, как я вас давно не видел! – радостно воскликнул мужчина и потрепал по волосам Дамиру и Хьюго. А потом он повернулся к Олесе и слегка поклонился: – здравствуйте, ваше Величество.

Девочка оторопела, похлопав глазами.

Дамира и Хьюго весело заулыбалась.

– Вообще-то, – со знанием произнесла Дамира, – к владельцам Венца так не обращаются…

– Много-то ты знаешь, – хмыкнул Хьюго, сложив руки на груди.

– Побольше твоего, – Дамира бросила на брата презрительный взгляд, сморщив курносый носик.

Зато господин Локос наблюдал за этими двумя радостным взглядом.

– Обожаю их, – произнес он, расплываясь в улыбке. Мужчина, не глядя поправил свою брошь в виде двух серебряных крыльев и добавил: – забавные у тебя брат и сестры, Олеся.

Девочка лишь натянуто улыбнулась и кивнула едва заметно. На самом деле, сейчас она крепко задумалась о том, как же обращаются к владельцу Венца? О Великий Венценосец? Олеся мысленно усмехнулась от своих же размышлений.

Господин Локос провел каждого в свои покои и прежде чем удалиться, сообщил, что если кто голоден, то может спуститься в столовую, где угостят чем-нибудь вкусным. Потому, Дамиры и след простыл, как только она оставила свои вещи в комнате.

Комната, выделенная специально для Олеси, привела девочку в восхищение: у правой стены стояла огромная кровать с плотным балдахином, устланная нежно-кремовым покрывалом. Да и вся комната была выполнена в таких светло-золотых оттенках. Возле кровати находилась мягкая банкетка, на изящно-выгнутых ножках с золотистыми узорами. Чуть поодаль расположился светло-кремовый туалетный резной столик с двумя ящичками, на нем из хрустальной вазы свисали гибкие ветви усыпанные пушистыми белыми комочками. Рядом стоял резной стул, а над столиком висело овальное зеркало в золотой раме.

На комоде сверкали золотые статуэтки и часы, а рядом расположилось очень уютное на вид кресло с оборками.

На противоположной стене от кровати высилось большое окно, обрамленное светлыми шторами с золотыми и серебряными завитками.

И весь пол комнаты устилал светло-бежевый мягкий ковер.

«Красиво, но как-то слишком богато, – подумала Олеся, разглядывая свои покои. – Можно было бы что попроще… и поменьше».

На самом деле комната ей очень понравилась, девочка даже почувствовала себя какой-то принцессой или хотя бы важной персоной, но было здесь как-то неуютно и потому, Олеся невольно зябко повела плечами.

– Ну ладно, – выдохнула она, – завтра мы уже вернемся домой.

Верхнюю одежду и обувь она, как Дамира и Хьюго, оставила в специально отведённой гардеробной, поэтому сейчас бросила свой небольшой рюкзак на кровать и вышла из комнаты.

По Темному Дворцу гулять никто не запрещал, и Олеся решила немного его исследовать. Девочка подумала, что если ей удастся получить Венец, то Дворец этот станет её будущим местом жительства. Только тогда нужно будет попросить сменить ей комнату, потому как в этой, пускай и красивой, но всё же вычурной, постоянно жить не хотелось.

Олеся бродила по длинным коридорам, осторожно заглядывала в приоткрытые двери, разглядывала убранства и параллельно размышляла о том, что после новогодних каникул ей предстоит перейти учиться в первую группу старшего блока. Экзамены ей удалось сдать не на отлично, но на удовлетворительные и хорошие отметки, даже господин Ротиги дал согласие на экзамен по своему предмету. Девочка предполагала, что ему все-таки, чем-то пригрозили, допустим, увольнением. Либо, что хуже, у него появился какой-то план, и он действует чисто из своей выгоды. Но об этой возможной проблеме Олеся решила думать по мере её поступления.

За короткий срок Олеся едва-едва успела более менее подготовиться и изучить совершенно новую информацию: после занятий в школе и тренировках на льду, она сразу же спешила домой и до поздней ночи учила материал. С пятницы на субботу и с субботы на воскресенье вообще не спала до четырех утра, а потом, в восемь отправлялась на тренировки. По собственной воле, пока об этом не знала Шейли, Олеся один раз задержалась в воскресенье на ледовом поле, чтобы позаниматься дополнительно, и неудачно: упала и слегка подвернула ногу. Хорошо хоть после этого, в связи с каникулами, тренировок больше не было, и Флоренс помогла девочке подлечить ногу.

И вот, в последний понедельник декабря – двадцать восьмого числа, после сдачи последних двух экзаменов, Олеся не выдержала: как только вернулась домой, то ни с кем, ничего не обсуждая, не обедая и не переодеваясь, она зашла в комнату, плюхнулась на кровать и проспала до глубокой ночи, как убитая.

– Олеся! – из размышлений её вывел радостный голос Виктории.