Энергия и цивилизация

Но решения двух коммунистических диктаторов, которые смогли превратить собственные мании в ужасающую реальность с помощью значительных потоков ископаемого топлива и энергии, остаются непревзойденными примерами концентрации контроля. В 1953-м, в год смерти Сталина, использование энергии в СССР было более чем в 25 раз выше, чем в 1921-м, когда страна вышла из гражданской войны (Clarke and Dubravko 1983). При этом паранойя диктатора привела к смерти десятков миллионов человек в массовых чистках, переселению целых народов (крымских татар, чеченцев, немцев Поволжья) и погружению потенциально богатейшей страны в экономическую прострацию (Conquest 2007). Сходным образом, в год смерти Мао Цзэдуна, в 1976-м, производство энергии в Китае более чем в 20 раз превосходило показатели 1949 года (Smil 1988). Но решения Великого Кормчего вызвали множество смертей во время Большого Скачка, за которым последовал самый страшный голод в человеческой истории – между 1959 и 1961 годами умерло более 30 миллионов человек (Yang 2012) – а затем разрушительная Культурная революция. Точное число жертв, как и в случае со сталинскими, определить невозможно, но общее количество погибших в 1949–1976 годах может приближаться к 50 миллионам (Dikotter 2010). И хотя вероятность предельной угрозы, термоядерной войны между великими державами, снизилась благодаря уменьшению ядерных арсеналов США и России, она не исчезла окончательно, и решение начать войну может быть принято, не важно, на какой стороне, очень небольшим числом людей.

Не было лучшего примера глобальных политических и экономических последствий контроля над потоками энергии, чем решения, принятые Организацией стран-экспортеров нефти (ОПЕК) после 1973 года. Учитывая важность сырой нефти в современной экономике и ее доминирование на глобальном рынке нескольких стран Ближнего Востока, неизбежно, что любые решения группы индивидуумов, особенно из Саудовской Аравии, чьи громадные мощности по производству нефти обеспечивают ей решающий голос в ОПЕК, будут иметь глубокие последствия для глобального преуспевания. Так, последствием недовольства ОПЕК низкими прибылями и увеличения цен в пять раз в 1973–1974 годах, а затем в четыре раза в 1979-80 годах стал период мировых экономических неурядиц, отмеченный высокой инфляцией и значительным замедлением экономического роста (Smil 1987; Yergin 2008).

В ответ все главные импортеры Запада и Япония заключили срочные соглашения в области энергетики, координировать выполнение которых стало Международное энергетическое агентство, получившее полномочия создавать стратегические резервы нефти (некоторые страны также установили более тесные двусторонние связи со странами ОПЕК) и субсидировать поиск альтернативных источников энергии. Развитие ядерной энергетики во Франции и усилия по сохранению энергии в Японии можно назвать двумя самыми заметными и эффективными примерами. Но быстрый экономический рост Китая – страна стала крупным импортером нефти в 1994 году – и уменьшение добычи на традиционных месторождениях, например, на Аляске и в Северном море, стали ключевыми причинами того, что цены на нефть снова выросли до рекордного уровня 145 долларов за баррель в июле 2008 года, и это повышение остановилось только с началом экономического кризиса осенью 2008-го, в результате которого к декабрю цена на нефть упала до чуть выше 30 долларов за баррель.

Когда мировая экономика восстановилась, спрос в Китае продолжил расти, и цены на нефть снова подскочили, до 100 долларов в июле 2014 года, но затем падение спроса и рост предложения (большей частью за счет того, что США вернулись в ряды крупнейших производителей, начав активную добычу сланцевой нефти методом гидравлического разрыва) привели к изменению тенденции. Но в этот раз существовало ключевое отличие: чтобы защитить долю страны на рынке, лидеры Саудовской Аравии решили сохранить добычу на максимальном уровне, а не, как ранее, уменьшить ее, чтобы поднять цены. Снова решения, принятые группой людей, имели последствия для политической стабильности стран, сильно зависящих от нефтяного экспорта, и для крупных производителей нефти за пределами ОПЕК, таких как США и Канада.

Падение цен на нефть снова едва не похоронило ожидания стран ОПЕК, но особенности очень неравномерного распределения запасов сырой нефти (эта ведущая стратегическая проблема XX века не потеряла важности и в двадцать первом) позволяют странам Ближнего Востока сохранять благоприятную позицию. Бассейн Персидского залива не имеет себе равных: там находятся 12 из 15 крупнейших в мире нефтяных месторождений, и на 2015 год он содержал около 65 % мировых запасов нефти (ВР 2015). Подобное богатство объясняет долговременную важность поддержания стабильности в этом регионе. Но поддерживать ее невероятно сложно из-за хронических неурядиц в странах Залива, на берегах которого живут люди из многих религиозных групп и существуют искусственные государства, чьи границы были нанесены произвольно, так что древние этнические группы оказались разделены.