Энгус: первый воин

— Стремление Идвала занять гвентский трон не ново. И действия его меня не удивляют. Я давно подозревал, что он готовит для себя здесь, в Морганвге, нескольких вождей, чтобы устроить восстание. Впрочем, это ты и сам слышал от бывшего нашего вождя. — Холодные глаза старика оставались совершенно бесстрастными. — Больше того, когда ты упомянул о принцессе Гвинет, Оуен немедля послал к ней гонца, чтобы подтвердить или опровергнуть твои слова. Мы получили ответ только вчера, и из него нам стало ясно, как сильно беспокоится о тебе принцесса. Словом, Энгус, сын Морского Волка, я благодарен тебе за то, что ты спас меня, рискнув собственной жизнью. Я восхищаюсь твоим мужеством — воин, подобный тебе, сияет славой. И потому я освобождаю тебя от унизительного положения раба, но вместе с тем прошу воспользоваться нашим гостеприимством и остаться здесь, в Морганвге, до тех пор, пока мы не узнаем о планах Идвала больше. В своем послании я просил Гвинет скрыть, что ты жив, как и то, что предательство Идвала раскрыто. Она обещала мне быть внимательней, хотя и не хочет вступать в прямой конфликт с сестрой.

— Мы должны победить Идвала! — в ярости воскликнул Оуен.

— Но сначала мы должны выведать его намерения, — Бран был более выдержан, чем его младший товарищ. — Мы не можем компрометировать себя, втянувшись в войну с Гвентом, ведь Гвенора тоже его правительница, а она Идвалом просто околдована. Этот мерзавец, благодаря своей внешности и манерам, отлично играет роль покорителя женских сердец.

— Да, но ведь это работает только на женщин! Посмотрел бы я на его манеры на арене, когда мой меч торчал бы из его шеи! — кровожадно вмешался Оуен.

— Я знаю, что Идвал представляет для Морганвга постоянную опасность, но сейчас надо всем Кимром нависла гораздо более опасная тень, — вмешался в разговор я, уже не опасаясь, что такое вмешательство может стоить мне жизни.

— Что ж это за тень, Энгус? — спросил Бран, не делая мне замечания, но и не скрывая своего неудовольствия.

— Армия норманнов, — твердо ответил я и стал подробно излагать все, что мне было известно о ее численности, о способностях ее боевых машин и прочем, что должно было им доказать необходимость разделаться с Идвалом, не разрушая единства Кимра. Весь Кимр должен объединиться и встать против завоевателей, а что касается Идвала, то его надо разоблачить исподволь. Еще я объяснил им, что Гвинет далеко не хрупкая и слабая женщина, а наоборот, сил у нее больше, чем у многих мужчин.

Оуен же настаивал на том, чтобы вызвать подлеца на дуэль на арене Кайр Леона.

— Но Идвал никогда не пойдет на это, — вдруг осадил он сам себя. — Идвал — трус, и он никогда не решится померяться силами со мной. В то же время такая дуэль осложнит и без того запутанные отношения между нашими королевствами.

— Ты прав, Оуен. Поэтому прежде нам надо доказать наши добрые намерения, поддержав великого короля Родри Маура, — заключил более разумный и практичный Бран. — И если даже Морганвг не совсем предан великому королю, наша поддержка только укрепит связи королевства и усилит весь Кимр. — Повернувшись ко мне, старик добавил. — Ты, Энгус, прав: от наших нынешних действий зависит жизнь всего королевства. Поэтому сначала надо разобраться с более сильным врагом, а уж потом мы разберемся и с домашними недругами.

Бран сказал свое последнее слово, и я понял, что с его решениями здесь не спорят. Однако сейчас Оуен потребовал разрешения убрать остальных союзников Идвала и мертвого Мауриха. Бран дал на это разрешение, не моргнув глазом, что весьма обрадовало Оуена. Потом старик повернулся ко мне, дав знак Оуену, и тот тут же протянул мне одежду свободного человека. Я колебался, но он молча настаивал, протягивая мне ворох одежд… Я осторожно взял эти вещи, словно кусок мяса из волчьей пасти, а когда заглянул внутрь… Там сверкали мои драгоценные доспехи! Мой шлем, мой топор и все остальные подарки Гвинет и Гвеноры. Бран заговорщицки подмигнул мне, и я понял, что судьба снова повернулась ко мне лицом.

Глава десятая

Кормление волков

Оуен убил собак-предателей и расчленил их, а потом вынес останки на опушку леса, где они послужили пищей волкам, порой приходившим к поселению в поисках отбросов. Здесь они нередко находили человеческие останки, или, точнее, останки предателей и врагов, вроде нынешних, тайно помогавших Мауриху и Идвалу.

Оуен, судя по всему, являлся любителем насилия по своей природе. Он любил его, как другие любят хорошую пищу. Это был в своем роде уникальный тип, крайне независимый, и, возможно, точно так же он вел себя и в бою. Вероятно, он был весьма опытным воином и мог просто называться военным человеком или человеком войны, прирожденным воином, которому никто не смел сказать и слова, чтобы не получить достойный ответ.