Энгус: первый воин

Я постоянно вспоминал Ненниуса! Ибо во всем мне виделась рука старого аббата… Я просто чувствовал ее. Конечно же забота и симпатия Оуена выглядели совсем иначе. Ненниус говорил о добродетелях, он плавил меня и ковал, как чистейшую сталь, — не тело мое, но дух. И я навсегда остался благодарен старому Ненниусу, который видел во мне этот дух, ведь даже будь у меня дед, он не любил бы меня так, как любил этот преподобный отец. Впрочем, все эти чувства не мешали мне питать благодарность и симпатию к Оуену, который был воином из воинов, твердым в деле и слове. Преданность его Брану была поразительна, насмешливый гигант обладал тонкой благородной душой, впрочем, как и большинство настоящих военных вождей. Словом, я опять оказался в надежных руках. Но времени на долгие размышления у меня не оставалось: занятия шли каждый день, семь дней в неделю, и порой мне начинало казаться, что я все-таки не выдержу.

— Энгус, вставай! Сегодня у нас будет что-то новенькое! Вставай же — сегодня переходим на мечи!

— Мечи! Да, в мечах я точно не силен…

— Так будешь, Энгус! Будешь, будешь, не сомневайся! Меч — оружие длинное, и именно поэтому он должен железно лежать в руке, ведь движение его конца начинается от самого запястья и даже локтя.

Он вручил мне длинный меч, какой обычно использовали бретонцы.

Вес его был смешон для настоящего оружия, и я сразу понял, что говорил Оуен про то, что вес меча находится в его кончике, который так и норовил уткнуться в землю.

— Как ни обманчив его вес, все же меч — оружие тяжелое. Не забывай этого, Энгус. — Потом Оуен начал вертеть мечом самым непостижимым образом. Никто не осмелился бы приблизиться к нему, не рискуя потерять головы. И мне подумалось, что он так и был рожден с мечом в руке…

— Если воин стоит, вытянув перед собой меч, то кажется, что он экономит силы, но на самом деле все наоборот: меч слишком тяжел, и скоро рука устанет. Когда же удары сыплются направо и налево и меч двигается совершенно в разных направлениях, то это требует чрезвычайного напряжения кисти. Но… если ты вращаешь мечом непрерывно, Энгус, — тут голос его стал угрожающим, и меч просвистел над самой моей головой, — то в руках у тебя самое непобедимое оружие, ибо никто не осмелится к тебе даже приблизиться. Больше того, если ты кого-то поразишь, этот удар придется непременно в шею — самое правильное место для удара мечом!

Но вот меч перестал свистеть, и настал мой черед взять его в руки. И для начала надо было еще научиться правильно брать его! Надо было знать, как положить пальцы на рукоять и на каком расстоянии держать его от тела, и как сгибать локоть, и как связывать движения меча с движениями корпуса, или, скорее наоборот: движения меча должны быть противоположны движениям тела, создавая таким образом противовес, позволяющий постоянно сохранять равновесие.

— Как маятник! Как маятник! — кричал Оуен. — Ну-ка, направо! — Я кое-как уклонялся от его ударов. — Уходи! — Я согнулся едва не в три погибели — Уклоняясь, ты должен метаться как заяц, а когда нападаешь — бросаться как волк!

Позже, когда мы отдыхали, он пояснил:

— Маятник — это движение, которое я подметил у волков, Энгус…

К концу первого занятия мы оба выпили воды столько, сколько могли бы выпить две лошади, хотя я помнил, что мне надо вести себя как верблюд. После этого Оуен объяснил мне, как он научился так мастерски владеть оружием.

— Я наблюдал, как волк преследует свою жертву, и заметил, что когда он делает резкие или неожиданные повороты, то хвост его направляется в сторону, противоположную повороту или броску, и таким образом служит как бы противовесом для удержания наилучшего равновесия. Тогда я стал применять подобный метод в своих упражнениях, и это было для меня подлинным открытием, а для моих противников — кошмаром. Я утроил точность ударов и, отводя тело в сторону, противоположную замаху длинного меча, добился того, что точность удара возросла ровно настолько, насколько возросли его скорость и сила. Да, равновесие в бою — один из важнейших элементов, и, к сожалению, я видел, как немало отличных воинов легло в битвах именно потому, что им не удалось в какой-то момент удержать равновесия. А в паре с твоим натренированным центром, о, ты еще увидишь, как все это работает в деле, Энгус!

И это действительно оказалось удивительным открытием. Оно работало мощно, и уже через месяц упорных занятий я вдруг почувствовал, что меч, который всегда был чужд мне, вдруг стал не просто прекрасным оружием, но частью моего тела.