Энгус: первый воин

В первых рядах авангарда на левом фланге мы с Оуеном вращали мечами, и они мелькали как смертельные колеса, рубившие всех, кто осмеливался к нам приблизиться. Норманны уже потеряли ту узкую полоску, на которую высадились, и некоторые пытались пробиться обратно на корабли. Через несколько минут мы с Оуеном и еще четверо наших воинов уже дрались на палубе одного из драккаров. Когда Коннл ап Риис, юноша, который, как и я, занимался с Оуеном, был убит ударом топора, в то время как карабкался на корму прямо передо мной, то в следующий же миг без всякого усилия я использовал момент, когда норманн занес топор для нового удара, на этот раз в мою шею, и воткнул лезвие ему меж ребер.

— За Коннла!

Мгновенно обернувшись на мой крик, Оуен широким взмахом меча обезглавил убийцу своего ученика еще до того, как тот рухнул на палубу.

Последние два драккара, которые оставались не заняты нами, получили время для маневра и стали удаляться от берега, оставляя товарищей и честь. Не думая долго, я пробежал палубу корабля, на котором дрались, — а к тому времени мы уже перебили всю команду! — и прыгнул на корму одного из убегавших судов. Один удар мне удалось отразить, и он пришелся прямо по борту, а в это время я прямым ударом уничтожил противника. Почти в то же время Оуен убил другого воина, защищавшего уходящий драккар, и теперь мы вдвоем стояли на корме, вращая мечами и укладывая всех, кто рисковал к нам подходить. Потом к нам присоединилось еще несколько наших, и мы погнались за другим драккаром. Не теряя ни секунды драгоценного времени, я приказал воинами сесть за весла, а сам быстро стал искать фал, чтобы поднять гигантский парус. Ветер сразу же надул его, и судно заскользило вперед, я же помчался на корму, чтобы взять кормовое весло. Подавая ритмичные команды, я заставил гребцов работать в одном ритме, но уходящий драккар, тоже умело используя паруса, все же уплывал от нас все дальше и дальше. Я маневрировал парусом насколько мог, чтобы пустить наше судно наперерез уходящему, стараясь взять курс почти под прямым углом.

— Что ты делаешь? — закричал Оуен, не понимавший моего маневра и потому разъяренный до предела.

Наша лодка теперь летела, как птица, но ее все-таки относило от цели, которая уходила с подветренной стороны. Однако скоро между нами образовался нужный угол, и я понял, что пришла пора ложиться под ветер. Я приказал поменять галс. Но на уходившем драккаре заметили наш маневр и тоже повернулись к нам кормой. Однако теперь наша лодка находилась под лучшим углом к ветру, и неминуемое сближение с убегающим драккаром оставалось лишь вопросом времени. Очень скоро появилась возможность бросать абордажные крючья. Несколько первых наших попыток враг удачно отразил, но наконец Оуену удалось зацепить уходящий драккар за планшир. Он изо всех сил натянул веревку, ему помогли еще двое воинов, тормозя ход противника. Убегавшие норманны не успели перерубить канат, как еще двое наших вонзили свои крючья в планшир, а потом и еще четверо. А через пару минут мы были уже на чужой палубе. Два бретонца, первыми, подобно берсеркерам, бросившиеся в бой, были немедленно убиты, но они дали нам время подтянуть драккар вплотную к нашему. Уже в следующий момент Оуен срезал двоих врагов своим вращающимся мечом Дувессой, или, как он его называл «черной красавицей». Меч заслужил такое имя за то, что приносил врагам только смерть или, скажем так, «хорошую смерть». Палуба шаталась и плыла под нашими ногами — море бурлило. Удары стали терять точность и силу, каждый теперь сражался против всех одновременно. Однако вскоре мы уже держали ситуацию в своих руках, и только два норманна кувыркались в ледяных волнах, пытаясь уплыть подальше.

— Пусть плывут! До берега слишком далеко, а вода слишком холодна. Они никогда не доберутся до берега! — крикнул Оуен, которому явно доставляло удовольствие видеть, как стучат по воде руками и ногами два викинга, сдающие прямо на глазах. Но мы все же подождали, пока вода закончит за нас работу, что, впрочем, заняло немного времени. Правда, надо сказать, что держались норманны стойко, хотя и были истощены битвой; однако ледяная бездна вод безжалостно поглотила их.

На берегу Бран приказал воинам собрать все оружие и снять одежду с мертвых норманнов. В живых осталось лишь несколько воинов, и их взяли в рабство.

— Энгус, а ты, оказывается, еще и замечательный моряк! — весело сказал Оуен и, подмигнув Брану, при этом так поддал рукой мой шлем, что тот откатился далеко по берегу.

— Теперь мы получили и одежду, и оружие, и драккары. И можем отправляться в Эрин. Медлить незачем.

Да, Бран был настоящий стратег; он не праздновал победу и не оплакивал павших. Эта победа была для него лишь ступенькой к дальнейшим действиям. Награды и погребения его не интересовали, он ценил только точность и быстроту действия.

— На море нашим командиром будет Энгус, — распорядился он и, повернувшись ко мне, добавил. — Ты и впрямь прирожденный моряк, парень.