Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений

Государство в государстве

С латинского: Status in statu [статус ин стату].

Выражение возникло во Франции в эпоху религиозных войн XVII в. Первым его сформулировал французский писатель Теодор Агриппа д'Обинье(1552—1630), который принадлежал к лагерю гугенотов и боролся против Римско-католической церкви. В его сочинении «Об обязанностях короля и подданных», написанном между 1610 и 1620 гг., приводятся обвинения, предъявляемые католиками кальвинистам. Требования кальвинистов-реформаторов, по мнению католиков, так обширны, что если удовлетворить их, это все равно что «создать государство в государстве». Данное выражение д'Обинье повторяет и в других своих сочинениях.

Впоследствии эта формула была подхвачена другими авторами. Например, философ Б. Спиноза в своем сочинении «Этика» (1677) пишет (кн. 3): «По-видимому, большинство рассматривает людей в природе, как государство в государстве».

Иносказательно: объединение людей, живущих по своим, особым законам, которые отличаются от общепринятых (обычно неодобр.).

Государство — это мы

Из Политического отчета Центрального Комитета РКП(б), который был представлен В. И. Лениным (1870—1924) XI съезду партии (27 марта 1922 г.): «Мы не хотим понять, что когда мы говорим «государство», то государство это — мы, это — пролетариат, это — авангард рабочего класса. Государственный капитализм это — тот капитализм, который мы сумеем ограничить, пределы которого мы сумеем установить, этот государственный капитализм связан с государством, а государство — это рабочие, это — передовая часть рабочих, это — авангард, это — мы».

Этот ленинский тезис представляет собой полемический парафраз известного выражения: Государство — это я!

В настоящее время выражение понимается не узко идеологически (как у Ленина, который, согласно марксистской теории, отождествлял государство с рабочим классом и компартией), а так, как принято в классической политологии, то есть государство — это граждане, сознающие и свои права, и обязанности друг перед другом, перед обществом, сознательно принимающие на себя ответственность за судьбу государства как организованного общества. Не путать «государство» с правительством, с государственной машиной и т. п.

Государство — это я!

Приписывается французскому королю Людовику XIV (1643—1715), который якобы сказал (апрель, 1655) на заседании парламента Франции, обращаясь к депутатам: «Вы думаете, господа, что государство — это вы? Ошибаетесь! Государство — это я!» Но, как показывает опубликованный протокол этого заседания парламента, Людовик XIV ничего подобного не говорил.

Английский журнал «R'evue Britannique» (май, 1851), выходизший на французском языке, приписывает эту фразу английской королеве Елизавете I (1558-1603).

Иносказательно: цитируется как комментарий к позиции человека с большим самомнением, отождествляющего свой личный интерес с интересом государства (его символами), противопоставляющего себя обществу (неодобр.; иронич.).

Традиционно используется для образования выражений того же типа. Например, когда германскому императору Вильгельму II доложили особую, отличную от его мнения, позицию немецкого генерального штаба, он отмахнулся от этих возражений, заявив: «Генеральный штаб — это я».

Готов к труду и обороне!

Девиз советского физкультурного комплекса упражнений «Готов к труду и обороне СССР» (ГТО), который был введен 11 марта 1931 г.

Цитируется шутливо-иронически, как оценка чьего-либо завидного здоровья.

Грабь награбленное

Первоисточник — речь (24 января 1918 г.), которую произнес В. И. Ленин (1870—1924) перед отправлявшимися на фронт агитаторами: «Прав был старик-большевик, объяснивший казаку, в чем большевизм. На вопрос казака: «А правда ли, что вы, большевики, грабите?» — старик ответил: «Да, мы грабим награбленное». Видимо, В. И. Ленин имел в виду выступление на III съезде Советов (16 января 1918 г.) донского казака Шамова, который заявил: «Мы грабим грабителей».

Три месяца спустя в своей речи на заседании ВЦИК Ленин сказал по поводу этого, уже вполне сложившегося, лозунга (29 апреля 1918 г.): «Я не могу найти что-нибудь неправильное, если выступает на сцену история. Если мы употребляем слова: экспроприация экспроприаторов, то — почему же нельзя обойтись без латинских слов?»

Видимо, этот лозунг восходит к высказыванию Прудона: Собственность — это воровство,варианты которого часто встречались в конце 1917 г. в левой анархистской печати.