Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Однажды, пришедший ко мне на свидание брат Миля обратил внимание на мое удрученное состояние духа. Узнав, что ничего со мною дурного не приключилось, он пообещал мне на предстоящий большой праздник вместе с ним навестить его друзей – семью покойного учителя русского языка И.Г. Мокиевского. Сам учитель умер до моего поступления; его семья жила в Киеве у своих родственников Волковых в собственном их доме на Бибиковском бульваре. Это меня несколько подкрепило: не так тяжела показалась наша серенькая штампованная жизнь. Из дома я получал очень редко известия, да и то через брата. Дома шло все нормально.

Приближение больших праздников скоро стало сказываться заметными признаками: нас, певчих, уже почти каждый день приглашал И.Г. Солуха на спевку в церковь. Некоторые товарищи готовились к отъезду в отпуск к родителям. В классах шли усиленным темпом занятия по закончанию расписания второй четверти. Лентяи и неисправимые проказники ходили в смущении. Кто-то пустил слух о привозе елок, что сильно интересовало нас, малышей, наступил и самый праздник Р[ождества] Х[ристова]. Около сотни воспитанников всех возрастов уже уехали или ушли в город в отпуск на зимние вакации, что стало заметно в столовых, где пустовали ряды столов.

В канун праздника Р[ождества] Х[ристова] была торжественная всенощная служба, а храм наш, кроме своих кадет, был переполнен и приходящими молящимися. Директор со своей семьей стоял на почетном месте на ковре, а около него – приглашенные его семьи. Вообще, быть в нашей церкви в торжественные дни считалось модным в тогдашнем киевском «обществе».

После всенощной нам дали чай с двойной порцией ситного. В спальнях наших у кроватей на табуретках было разложено чистое белье и новая мундирная одежда с обувью. Еще за два дня мы все ходили в кадетскую баню и основательно вымылись. Водили нас в баню нормально каждые две недели. Баня была большая, в подвальном помещении, хорошо устроенная, и мы это мытье очень любили. Проходили туда внутренними теплыми коридорами, а потому, в общем, хождение было вполне обеспеченным.

Слухов и разговоров между нами было множество. Многие видели привезенные огромные елки, где-то сваленные на внутреннем дворе. Воспитанники наши озабоченно составляли какие-то списки, как предполагалось между ними, подарков нам на елку. Всех охватило какое-то особенное настроение, лишенное обычной грубости и пошлых шалостей. Сказал бы, мы стали как-то добрее друг к другу, что я и вспомнил из своего детства в этот праздник. Долго мы не могли заснуть, вполголоса обмениваясь в спальне своими воспоминаниями и впечатлениями из жизни наших родных семей.

Сигнал утреннего подъема в большие праздники давался на час позже. Тем не менее, мы почти все уже были на ногах до сигнала и торопились одеться во все новенькое. Утренний чай был с молоком и целой булочкой. Ничтожная эта прибавка, но как она повышала у всех настроение и скрашивала нашу серенькую жизнь!

В церковь мы отправились стройными колоннами, щеголяя не только своими мундирчиками, но уже вполне приличной выправкой, четкостью поворотов и шага. В церкви мы становились в развернутой резервной колонне, имея младшие классы впереди, а старшие сзади. За нашим фронтом вправо было почетное место с коврами и креслами для директора с его семьей и всего корпусного административного персонала, кроме воспитателей, стоявших рядах с нами для наблюдения за порядком. Все же остальные места и огромные хоры наверху заполнялись массой разряженных посторонних лиц. Хор певчих пел на правом клиросе, достигая, в общем, 30–35 человек.

Настоятелем храма и законоучителем был о. Павел Троцкий, а диаконом и законоучителем – о. Матвей Молчанский. Оба эти лица с высшим академическим образованием пользовались общим уважением за свои высокие достоинства, благолепную и торжественную службу, а главное, за их добросердечное и искреннее заботливое отношение ко всем нам, воспитанникам, всегда навещая больных в лазарете и штрафованных в карцере со словами утешения. Об этих священнослужителях и о протоиерее о. Александре Брянцеве[25] (впоследствии епископе), тоже законоучителе младших классов, а в частности, моем, у меня сохранились на всю жизнь доброе и благодарное чувство.

Служба прошла торжественно и благоговейно. Хор пел действительно хорошо, выполнив с успехом концертные номера лучших наших духовных композиторов. После отпуста и целования креста директор поздравил каждый «возраст» с праздником. Из церкви мы направились прямо в столовые, где нам приготовили праздничный завтрак: горячий чай и по большому пирогу с мясом и яйцами.

Архиепископ Арсений

После завтрака, вернувшись в спальню и заменив мундирчики бушлатами, мы одели шинели с башлыками и варежками и отправились на очищенный плац играть в снежки. Многих товарищей навестили их родные и знакомые; свидания проходили ы большой приемной комнате в 1-м этаже. Ко мне зашел брат и обещал на второй день праздника взять меня в отпуск к своим друзьям. Гуляли мы долго, чему благоприятствовала солнечная, не очень морозная погода.