Эпическое крушение Джини Ло

— Я слышу каждую секунду каждого дня каждого года страдания миллиардов душ. Я знаю, что могло случиться, знаю о смерти и страданиях. Я не впечатлена твоим стыдом, Джини. Или твоей любовью к друзьям. Ты хочешь показать мне, как они много значат для тебя. Но мне просто все равно. Знаешь, что это для меня? — сказала она. — Игра в числа. Может, стоило объяснить это сразу. Дело в количестве. Не в чувствах.

Гуаньинь шагнула ближе, и я с трудом не сжалась в комок от ее присутствия.

— Я пожертвовала шансом покинуть Небеса и Землю, — сказала она. — Оставила Просветление. Представляешь? Величайшее достижение. И я оставила его, потому что один — это маленькое число, так ведь?

Она стояла вплотную ко мне.

— Я продолжала, потому что могла помочь хоть нескольким людям из миллиардов. А ты! Пугаться, потому что до тебя дошло, что плита горячая, ножницы острые, и кто-то может пострадать! Если бы я была такой слабой, как ты, я бы и минуты не пробыла Бодхисаттвой.

Богиня отвела с отвращением взгляд от меня. Ее челюсть зло дергалась.

Я не была готова к такой атаке. Я думала, что Гуаньинь поможет мне, как другим своим подданным. Я думала, ее работа — разобраться с моими надеждами и страхами. А она посчитала страдания и решила, что я — рычаг для максимальных результатов.

Я с трудом проглотила ком в горле.

— С Сянзанем вы тоже так говорили?

Гуаньинь фыркнула.

— Мне не пришлось. Сянзань был тряпкой, он не столкнулся в пути с тяжелым выбором. Он и не рисковал никем.

Она сказала это с уверенностью, это она знала. Если она и не говорила так раньше, она много раз так думала.

— Не смей сравнивать себя с Сянзанем, — давила Гуаньинь. — Люди как Сянзань и Нефритовый император могут делать то, что хотят. Такие, как мы с тобой, — нет.

— Как это понимать?

— Сянзань мог пройти по континенту и стать святым. Нефритовый император сидит и не слушает крики мира о помощи. Мы с тобой не свободны. У нас есть долг.

— Как у кого? — я видела лишь одну разницу между Нефритовым императором и Сянзанем и между мной и Гуаньинь. — Долг как у кого?

Она подняла ладони, в такой позе она была статуей, которой поклонялись. Она пожала плечами.

— Как у созданий с большой силой, — сказала она.

Мы смотрели друг на друга вечность. Может, Гуаньинь не понимала. Или слишком хорошо понимала.

Богиня первой заговорила.

— Я дам тебе время, чтобы возобновить охоту, а пока буду защищать город сама, — сказала она. — Ты не знаешь, что это будет стоить мне среди богов, и никогда не узнаешь. Но у тебя будет на одну заботу меньше.

Я не показала, как была рада слышать это. Я решила задать вопрос, что был в моей голове какое-то время. Может, другого шанса не будет.

— Красный ребенок выпустил этих демонов? Или это вы снова отдали карму по ошибке, чтобы показать, где они могут сами покинуть ад? — это объяснило бы ее стремление закончить задание. Возможно, я исправляла ее ошибку.

— Прошу, — сказала Гуаньинь. — В этом все на Небесах сразу обвинили меня. Я совершила ошибку раньше, думая, что амнистия для приговоренных к аду будет хорошим экспериментом, и я по сей день страдаю от последствий.

— Сами виноваты.

— Каждое сильное существо может отдать карму. Эрлан Шень может. Нефритовый император может. Только я решилась рискнуть.

Уголок ее рта приподнялся.

— Но все в небесном пантеоне думают, что все это по моей вине, — сказала Гуаньинь. — «Эта дурочка была слишком мягкой с Красным ребенком! Чем она думала, помещая опасного демона на остров, а не в ад, где ему и место?»

— Вы думали, что пленить его в аду бесполезно, если он так легко может сбежать, — ответила я за нее. — Вы хотели уменьшить вред от него, а не наказать. Вы поместили его на остров посреди Небесного океана, потому что это хорошая тюрьма для огненного демона. Вы сами следили за ним, потому что остальные боялись.

Гуаньинь улыбнулась, гордясь, что я поняла.

— Вот моя умная девочка.

Разговор близился к концу. Я не хотела, чтобы она ушла спокойной.

— Знаете, вы могли бы положить конец насмешкам других богов, сменив Нефритового императора, — сказала я. — Сев на Трон дракона Небес.

Она потрясенно смотрела на меня. Я говорила о заговоре.

— Но это я сочиняю, — продолжила я. — Вы же знаете свое место, да?

Гуаньинь моргнула, а потом рассмеялась. Так, что держалась за бока. Голос был хриплым, как при жестоких нотках.

— Ох, — сказала она, закончив. — Еще раз так будешь меня провоцировать, я шлепну тебя по губам.

Она вытерла слезу с глаза и улыбнулась, лицо стало спокойным.

— А потом превращу тебя в сверчка.

33

Может, я грубо спорила с Гуаньинь, но, казалось, я чудом выжила. Я понимала, почему Квентин побаивался злить ее.

Я была рада, что она какое-то время не показывалась. Я подозревала, что богиня задумывала следующий ход, раз ее посыльная сбилась с пути.

Несмотря на свои слова, я не вышла из игры полностью. После случившегося с Юни и Андру я просто перешла в защиту. Гуаньинь, может, и окружила Санта-Фиренцу чарами защиты, но она не была непобедимой. Где-то еще бродили больше девяноста демонов, и я не собиралась никого подпускать близко.