Эпиграмма

Константину Станиславскому

В нем каждый атомДышит МХАТом.

Илье Эренбургу[5]

У Эренбурга скромный вид.Ему не свойственна шумиха.Фундаментален как слонихаИ как крольчиха плодовит.

Анна Ахматова

Эпиграмма

Могла ли Биче словно Дант творить,Или Лаура жар любви восславить?Я научила женщин говорить.Но, Боже, как их замолчать заставить!

Вадим Бабичков

Александру Иванову

Он от рожденья ладно скроен:Проходят годы без следа —Поэт все так же худ и строенИ даже тонок… иногда.

Юрию Левитанскому

Я пишу в серьезном роде:На Парнасе что за смех?!Ну а книжечка пародий —Это так… внебрачный грех.

Булату Окуджаве

Жаль, что романы песню гонят.Но что поделаешь: года!Они к суровой прозе клонятИ менестрелей иногда…

Корнею Чуковскому

В своих исканиях упорен.Идет — чем больше, тем верней.Литературы детский корень,А может быть, еще Корней.

Степану Щипачеву

Я знаю, если б строчки этиРомео прочитал Джульетте, —Она б зарделась кумачовоИ полюбила Щипачева!

Агния Барто

Александру Фадееву

Шесть злодеев.Седьмой — Фадеев.

Сергею Михалкову

Это кто, угадай-ка?Заика-зазнайка.

Владлен Бахнов

Удивительное

Еще живой, в глухую тьмуВсе удаляюсь, удаляюсь.Не удивляюсь и тому,Что ничему не удивляюсь.

Героям

Уходят герои, уходят герои.Не вытерпев бед, поражений, обид.Инфарктом один, а другой — геморроем,А третий — соратником верным убит.

Степану Щипачеву

В вечернем небе очень много звезд —Как хорошо, что столько есть созвездий!А лошади — они едят овес.Как хорошо, что им овес полезен!

Вот так и ты придешь ко мне одна,Вот так и я скажу тебе: «Присядь-ка!»Как хорошо, что в огороде — бузина,А в Киеве далеком — дядька!

СТУКАЧЕНТО

(жестокий романс)

Читая Боккаччо, новеллу прочти ту,Где бедный Стукаччо влюблен в Стукачиту.Любви не ищи там, где не доверяют:Увы, Стукачита Стукаччо играет.Но в сердце пустом есть свои интересы,И шепчут о том стукачам стукачессы.Стукаччо, ты влип, и вино непочато.А жаль, ведь могли б у вас быть стукачата.Жестокий романс достигает крещендо.А вокруг — Ренессанс, времена стукаченто.

Доказательство

Проблемы отцов и детей нет в стране,Где мы проживаем, и точка.Чему доказательством служит вполнеТоварища Сталина дочка.1940-е

Правда торжествует. Но, однако.Медленно идет переоценка:— Где, скажите, дача Пастернака? —

Вот она — на улице Павленко[6].

Демьян Бедный

А. Луначарскому

Ценя в искусстве рубликиНарком наш видит цель:Дарит лохмотья публике,А бархат — Розенель[7].

Луначарский — Демьяну Бедному

Демьян, ты мнишь себя ужеПочти советским Беранже.Ты правда «Б», ты правда «Ж»,Но все же ты — не Беранже.

Александр Безыменский

С. Бородину,

моему редактору

Звучит фамилия такого родаКак эпитафия писателям иным:Не бывши на войне двенадцатого года.Они погибли…Под Бородиным!

Николаю Вирте[8]