Эпизод 2. Антиканон

С потрясающим количеством необходимой лжи.

… Личная благодарность Цандерса, вы делили с нами наш труд, благодарность капитана, построен самый лучший и мощный корабль флота, залог победы, благодарность всего экипажа, работать с вами было честью, блестяще проведенные испытания дредноута, поддержка первоклассных специалистов, давайте поднимем этот бокал…

…первоклассных специалистов…

Из всей речи только эти слова показались рыцарю значимыми. Наемник тоже говорил о «первоклассных специалистах», и Анакин мгновенно понял, о ком речь. Кеноби потребовалось чуть больше времени — ведь он практически не общался с инженерами.

Прежде Анакин нередко упоминал Рутьеса. Именно упоминал. Кеноби терпеливо собирал эти небрежно брошенные слова в фразы, а из фраз конструировал нерассказанные истории. Делал свои выводы. Рутьес не был оторванным от жизни необщительным технарем, не был он и замкнувшимся в своих аппаратах сухарем-ученым. Инженер оказывался очень тонким, тактичным и интеллигентным человеком. Порой Анакин отзывался об его взглядах на жизнь с недоумением и при этом признавал за инженером право на собственную точку зрения. Что с ним случалось не часто, тем более, если речь шла о гражданской войне.

… Послушать Рутьеса — так и военные корабли он строил почем зря.

… Рутьес тоже считает, что раз за тысячу лет такой войны не было, то нам нечего делить с сепаратистами.

Пацифист.

Или играет в пацифиста. Хорошо играет.

… Анакин тоже играет.

… Он действительно сбежал в дела.

Кеноби внимательно приглядывался к инженеру. Живое лицо, серые выразительные глаза, нос с горбинкой, темные с густой проседью волосы, очень подвижные постоянно жестикулирующие кисти рук с тонкими пальцами. Само воплощение творчества.

А еще Рутьес подарил капитану корабля маленькую изящную модель «Виктории». Рыцарю хватило одного взгляда на Анакина, осторожно снимавшего модель с полки, чтобы сделать вывод: это из тех вещиц, которые помнят и берегут дольше фамильных драгоценностей.

… Не выдержал — себя. И сбежал.

… Благо, дело нашлось стоящее — спасение корабля.

Джедай обвел глазами офицеров. Кто еще посвящен в это дело? Несомненно, старший помощник — но тот так невыносимо спокоен, что прочитать что-нибудь с лица невозможно. А вот командир артиллерии Джиллард куда более эмоционален. Чокнулся бокалом с сидящим рядом инженером Стоукинсом и тотчас заерзал на месте. Баумгарден… не поймешь. Похоже, тоже в деле — самоуверенный полковник иногда с заметным любопытством посматривает в сторону компании инженеров. Остальные явно ни о чем не подозревают.

Кеноби снова перевел глаза на Анакина. Тот о чем-то увлеченно беседовал с инженером, но сквозь заслон из бодрой офицерской болтовни до рыцаря долетали только обрывки фраз.

— … вы сможете улететь на шаттле…

— … если вы позволите, я останусь у вас еще на сутки…

— … что вы… буду рад…

— … осмотр главных узлов… последние проверки…

— … считаете, это необходимо…

— … один из блоков дефлектора…

— … щиты… девяносто процентов… безусловно…

— … я старый педант… считайте, что я помешан на этом корабле…

— … да мы все на нем помешаны…

Они рассмеялись. Анакин предложил инженеру еще белого вина. Рутьес согласно кивнул, сделал глоток. Отодвинул бокал и чашечку с кофе, развернул белую бумажную салфетку, выудил из кармана пиджака карандаш. Потом, чиркая на салфетке, принялся что-то объяснять Анакину. Очень увлеченно объяснять. Анакин внимательно слушал, иногда переспрашивал. Один раз взял карандаш из рук инженера и что-то дорисовал на салфетке.

Рыцарь подумал, что не знает, кому из этих двоих удивляться больше.

— Сэр, — старший специалист отдела маршевых двигателей капитан третьего ранга Шлегель вытянулся перед Скайуокером.

— Вольно, — ответил Анакин. — Шлегель, у меня к вам деликатное дело.

— Слушаю, сэр.

— Вы, надеюсь, согласны со мной в том, что я говорил вчера на торжественном ужине. Без Фира Рутьеса и его команды мы бы не смогли закончить ходовые испытания корабля так быстро.

— Полностью согласен, сэр.

— Я собираюсь составить в Совет Безопасности отдельное письмо на эту тему. Ведь понимаете, этим инженерам — ни премий, ни орденов. Разве это справедливо?

Шлегель молча покачал головой. Потом многозначительно вздохнул. Искренне и почти не наигранно — Шлегелю хотелось согласиться с командиром.

— Сэр, столичным чиновникам этого не объяснишь.

Анакин ухмыльнулся про себя.

— А я все-таки попробую. Поэтому мне нужно точно и подробно обрисовать деятельность Фира Рутьеса на корабле. И я бы не хотел забыть чего-нибудь важного. Скажем, чем Рутьес занимался в самом начале, как проходили экстремальные испытания. Притом, хотелось бы найти что-то бросающееся в глаза… вы понимаете, о чем я?

— Так точно, сэр. Кстати, вот он как раз вчера сюда заходил.

— Вчера?

— Да, с Канфли. Он же пообещал проверить все узлы корабля.

— И как прошла проверка?

— Все было чисто. Прошу вас, сэр, вот тут вчерашний протокол, я с собой захватил. Подача энергии идет без проблем, система резервирования в порядке, с электроникой тоже…