Эпоха пепла 3. И пришел Король

— Он упомянул какого-то Оракула … — нахмурился Кенджи. — На самом деле Кукольник — так его зовут — оказался не слишком-то разговорчивым парнем и болтать он то ли не любит, то ли попросту не привык. Не могу ручаться, что под той маской скрывается человек, пускай внешне Кукольник и походит на любого из нас. Если бы мы с ног до головы были закованы в черное и походя оживляли мертвецов, разумеется.

— Так ты его понял? — Кума просто-таки разинул рот от изумления. — А я-то думал, что он там себе бормочет — набор звуков какой-то.

Кенджи призадумался. В последний раз он неосознанно понимал и говорил на каком-то странном языке в Каноку, когда кто-то — или что-то? — таящееся в одной из сфер завладел — завладело? — телом главного императорского советника Чикара, для которого тот опыт закончился весьма плачевно. Незнакомое наречие впервые зазвучало в голове Кенджи в Одиннадцати Звездах, сразу после того, как он разбил сферу, тем самым уничтожив Стража и заполучив частицу неких Творцов. С тех пор Кенджи слышал чужой голос еще несколько раз — однако со временем стал разбирать яростные вопли незваного гостя, будто бы впитав его знания.

Кем были те самые таинственные Творцы, которых упоминал Жнец? Быть может, они и создали когда-то эти сферы, заключив в них некие могучие силы, которые, помимо прочего, похоже, обладают собственным разумом? Это бы объяснило, почему Кенджи стал видеть чьи-то воспоминания, притом столь явственные, словно бы ему довелось когда-то прожить их самому.

Стало быть, Черные Всадники тоже каким-то образом связаны либо со сферами, либо с Творцами. А если так — Жнец непременно попробует найти Всадников, чтобы попробовать выпытать у них все, что они знают. Кем бы — или чем бы — не был тот самый Оракул, но, быть может, он знает, где искать оставшиеся сферы. Тем более, одну из них, хранившуюся в императорской сокровищнице, Волки нашли как раз где-то на севере. Или же Кукольник просто-напросто решил заманить Кенджи в ловушку.

Творцы, сферы, Черные Всадники, Пепельный Король, Черная Кузница, все те видения, мучившие Кенджи, чужой голос, наследие Дома Шипов и многое другое явно были разными частями одного целого, вот только свести все концы воедино виделось просто непосильной задачей. Во всяком случае, пока. У Кенджи будто бы было несколько клочков разорванного на тысячи кусков полотна, глядя на которые он пытался увидеть цельную картину.

От всех этих мыслей у Кенджи разболелась голова, от вони паленого мяса, идущего от погребального костра, его замутило, плечо ныло при каждом движении и только сейчас он понял, как сильно устал и проголодался. В крепость они вернулись только к вечеру, когда разведчики Окамото прочесали всю округу и удостоверились, что нигде нет и следа ни Всадника, ни Саблезубых, которые могли ухитриться уйти от облавы. Дав лекарям перевязать рану и наложить повязки, Кенджи отужинал кашей, запил ее двумя мисками похлебки, запер дверь, рухнул на кровать и не успел он коснуться подушки, как тут же уснул.

К счастью, эта ночь обошлась без кошмаров. Проснувшись с первыми лучами солнца, Кенджи первым делом проверил «подарок», что оставил ему оживший мертвец. Осторожно размотав пропитанные едкой мазью тряпки, Кенджи увидел, что укус уже практически зажил, превратившись в розоватый рубец. Неясно, что послужило столь быстрому восстановлению — чудодейственные лекарства медиков или же приобретенная Кенджи сверхживучесть, а может и то и то вместе взятое; что ж, хоть какая-то компенсация за странные сны и голоса в голове.

Позавтракав, Кенджи хотел было встретиться с Окамото и расспросить его об Оракуле, однако хозяина крепости на месте не обнаружилось, а найти его оказалось той еще задачкой, так как все встреченные Кенджи люди шарахались от него, точно от прокаженного. Когда завидевший приближающегося Кенджи конюх поспешно бросил вилы, которыми убирал навоз, и заперся в своей каморке, хлопнув засовом, Кенджи окончательно бросил понимать, что происходит и застыл посередь хозяйственного двора совершенно один. Казалось, даже сторожевые псы стараются обходить Кенджи стороной и провожают его не лаем, а опасливыми взглядами, хотя брехать на всех и вся было их излюбленным развлечением.

— Тот увалень растрепал всем, что ты болтал с Черным Всадником, послышался из-за спины Кенджи голос Ясу. — Теперь эти сельские олухи считают тебя демоном.

— Что за бред, — фыркнул Кенджи. — Я же просто...

— …спокойно говорил с тем, кого здесь боятся пуще смерти, — усмехнулся Ясу. — Не удивлюсь, если кто-то уже предложил отравить тебя — и меня со стариком за компанию — а после утопить тела в ближайшей реке. Такова природа простого человека. Он боится того, чего не понимает, и всеми силами стремится то уничтожить.