Эпоха пепла 3. И пришел Король

Подскочивший к Жнецу Кенджи едва успел откинуть голову — лезвие косы промелькнуло в ногте от его лица, столь близко, что он успел разглядеть до мельчайших подробностей выгравированные символы. Несколько яростных обменов ударами, каждый из которых высекал целый сноп искр — и Кенджи со Жнецом вновь отскочили друг от друга в разные стороны.

Первый поморщился, дотронувшись до пореза на бедре. Не слишком серьезная рана, но лучше стараться лишний раз не переносить вес на эту ногу. У Жнеца же было рассечено плечо, из которого теперь сочилась густая черная жижа, капающая на пол; хання приняла на себя один из ударов и спасла хозяина, но треснула почти пополам и едва-едва держалась. Он снял маску и отбросил ее в сторону, показав Кенджи свое истинное лицо.

Сухая кожа цвета пепла почти просвечивала насквозь и напоминала пергамент. Тут и там ее покрывали нарывы и язвы, сочащиеся гноем. Заместо носа зияла впадина, лишенный губ рот, полнящийся желто-коричневыми зубами, скривился в вечной ухмылке. Бровей не было и вовсе; ломкие же белые волосы, напоминающие паутину, спадали на спину и плечи. Живыми были только глаза, просто пылающие ненавистью. Если стоящее пред Кенджи существо и было когда-то Ороку Ши, то последняя его частица умерла много лет тому назад, оставив только оболочку. Место Ороку давным-давно уже занял Жнец.

— Узнаю этот взгляд, — кривая щель рта разошлась в еще более широкой усмешке, точно треснувший от сильного удара лед. — Так смотрели на меня многие, очень многие. Случайные прохожие, когда я, будучи еще мальчишкой, потерявшим семью и Дом, скитался по улицам и просил хотя бы щепоть риса. Некоторые «соратники» по Братству, когда я с помощью Разложения начал пытаться продлить свой век, справедливо полагая, что мне не хватит одной жизни для того, чтобы поквитаться с императорским отродьем и прочими предателями. Те напыщенные аристократы и чинуши, что перешли на мою сторону, втайне надеясь перехитрить меня и ударить в спину. И где они все?..

— Там же, где твой отец и отец его отца, — сплюнул на пол Кенджи. — И где должен быть ты. Причем уже много лет.

Жнец заскользил к Кенджи, таща за собой косу, что высекала искры из пола. Потом он взмахнул снизу-вверх, точно намереваясь разрубить Кенджи от паха до шеи, но в самый последний момент крутанул оружие и ударил его в грудь рукоятью. Кенджи отлетел назад на несколько шагов. Не успел он прийти в себя, как последующие два удара едва не стоили ему жизни — но не успел он отбить их, как упал на пол от подсечки, потеряв катану, а далее проехался по полу от мощного пинка. Застыв буквально на самом краю пропасти, Кенджи кинул быстрый взгляд на смертоносное озеро и тут же кувырком ушел в сторону, спасаясь от очередного удара.

— Даже частицы Творцов не способны превратить простого крестьянина в настоящего воина, — презрительно бросил Жнец. — Без своих дружков ты не стоишь и моего ногтя. Когда сражаются мастер и ученик, последний может победить только с помощью удачи. Однако, похоже, сегодня она тебя покинула.

Кенджи кинул взгляд на меч, что лежал в нескольких шагах. И речи не было о том, чтобы попытаться поднять оружие — думается, Жнец только того и ждал, нарочито оставляя для Кенджи лазейку, чтобы заманить в ловушку. Нет, он припас кое-что другое на дне кармана.

— Ты и вправду считаешь, что Король-Творец позволит тебе занять место рядом с собой? — спросил Кенджи, стараясь смотреть прямо в глаза Жнеца и не поднимать взгляд на клубящийся за его спиною мрак. — В лучшем случае тебя — как и всех его прихвостней — ждут объедки со стола и роль вечного слуги.

— Плевать. Пускай даже меня разорвут на тысячу кусков еще до сегодняшнего заката — я сдохну с улыбкой на лице, — фыркнул Жнец. — Когда вы трое потеряли сознание в той пещере, я сразу же раскрылся перед Всадниками, которые отвели меня к Пепельному Королю и… О, жаль, что ты никогда не узнаешь, кто он на самом деле! Признаюсь, это стало сюрпризом даже для меня. Весьма иронично, что наследие Симады уничтожит именно… Хотя зачем я распинаюсь перед живым мертвецом?

— Кто бы говорил, — бросил в ответ Кенджи, чувствуя, как пальцы рук начинает потряхивать от переполняющей их Воли. — К тому же, не следует пересчитывать едва посеянный рис.

— Ты и впрямь думаешь, что можешь хотя бы попытаться одолеть меня? Меня с детства учили лучшие мастера, многие из которых потом погибли от моей руки, чтобы их техники и секреты умерли вместе с ними.

— А вот мой учитель был не самураем, а синоби. Знаешь, что он однажды сказал? — глаза Жнеца превратились в две щели. — «Если тебе пытаются заговорить зубы — покрепче вцепись в кошелек».