Эпоха Сталина: события и люди

Когда же у него было ощущение предварительное, что вопрос в генеральном направлении нужно решить таким, а не иным образом, — это называлось «подготовить вопрос», так, кстати, и до сих пор называется, — он вызывал двух-трех человек и рекомендовал им выступить в определенном направлении. И людям, которые уже не по первому разу присутствовали на таких заседаниях, было по выступлениям этих людей ясно, куда клонится дело. Но и при таких обсуждениях тем не менее он не торопился, не обрывал и не мешал высказать иные точки зрения, которые иногда какими-то своими частностями, сторонами попадали в орбиту его зрения и входили в последующие его резюме и выработанные на их основе резолюции, то есть учитывалось тоже, несмотря на предрешен-ность, — в какой-то мере, конечно.

Сталин в гневе был страшен, вернее, опасен, трудно было на него смотреть в это время и трудно было присутствовать при таких сценах. Я присутствовал при нескольких таких сильных вспышках гнева, но все происходило не так, как можно себе представить, не зная этого.

…Это происходило на Военном совете, незадолго до войны, совсем незадолго, перед самой войной. Речь шла об аварийности в авиации, аварийность была большая. Сталин по своей привычке, как обычно на таких заседаниях, курил трубку и ходил вдоль стола, приглядываясь к присутствующим, иногда глядя в глаза, иногда в спины.

Давались то те, то другие объяснения аварийности, пока не дошла очередь до командовавшего тогда военно-воздушными силами Рычагова. Он был, кажется, генерал-лейтенантом, вообще был молод, а уж выглядел совершенным мальчишкой по внешности. И вот когда до него дошла очередь, он вдруг говорит:

— Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах.

Это было совершенно неожиданно, он покраснел, сорвался, наступила абсолютная гробовая тишина. Стоял только Рычагов, еще не отошедший после своего выкрика, багровый, взволнованный, и в нескольких шагах от него стоял Сталин. Вообще-то он ходил, но когда Рычагов сказал это, Сталин остановился.

Скажу свое мнение. Говорить это в такой форме на Военном совете не следовало. Сталин много усилий отдавал авиации, много ею занимался и разбирался в связанных с нею вопросах довольно основательно, во всяком случае, куда более основательно, чем большинство людей, возглавлявших в то время Наркомат обороны. Он гораздо лучше знал авиацию. Несомненно, эта реплика Рычагова в такой форме прозвучала для него личным оскорблением, и это все понимали.

Сталин остановился и молчал. Все ждали, что будет.

Он постоял, потом пошел мимо стола, в том же направлении, в каком и шел. Дошел до конца, повернулся, прошел всю комнату назад в полной тишине, снова повернулся и, вынув трубку изо рта, сказал медленно, тихо, не повышая голоса:

— Вы не должны были так сказать!

И пошел опять. Опять дошел до конца, повернулся снова, прошел всю комнату, опять повернулся и остановился почти на том же самом месте, что и в первый раз, снова сказал тем же низким спокойным голосом:

— Вы не должны были так сказать, — и, сделав крошечную паузу, добавил: — Заседание закрывается.

И первым вышел из комнаты.

Вот так это происходило. Вот так выглядела вспышка гнева у Сталина.

Адмирал Иван Степанович Исаков получил тяжелое ранение во время Туапсинской операции 1942. Долго лечился. В 1946 нарком обороны И.В. Сталин предложил Исакову занять должность начальника Главного штаба Военно-Морского флота СССР. Адмирал стал отказываться и в качестве убедительного довода сказал: «Товарищ Сталин, но у меня нет ноги». На это Сталин ответил: «У наших адмиралов есть ноги, но не всегда присутствуют головы».

ИСАКОВСКИЙ Михаил Васильевич (1900–1973), поэт. Лауреат Сталинской премии: 1943 — за тексты песен «Катюша», «И кто его знает» (1939) и 1949 — за стихи и песни (1948).

Исаковский воспевал советскую новь и героику Великой Отечественной войны. Многие его песни стали народными, интернациональными («Катюша», «Снова замерло все до рассвета» и другие).

Поэт написал много песен о И.В. Сталине — «Песня о России», «Слава советской державе», «Слово к товарищу Сталину», «Песня о Сталине», «Величальная И.В. Сталину», «Урожайная» и другие.

В «Величальной И.В. Сталину» Исаковский слагал:

А кому ж мы песню, Друзья, посвящаем? А кого ж мы с вами, Кого величаем?

Величаем мы сокола, Что всех выше летает, Чья могучая сила Всех врагов побеждает. Величаем мы сокола, Друга лучшего нашего, Величаем мы Сталина — Всенародного Маршала!

ИСТМЕН Макс Форрестер (Eastman) (1883–1969), американский издатель, редактор. Пропагандировал «Письмо к американским рабочим» В. И. Ленина. В 1924 вывез копию ленинского «завещания», переданного Троцким. И.В. Сталин назвал его «отъявленным лжецом» и «гангстером пера».

КАГАНОВИЧ Лазарь Моисеевич (1893–1991), советский государственный и партийный деятель.