Эпоха великих потрясений: Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны

На этом же саммите был принят знаковый для истории ЕЭС документ – «Декларация о европейской идентичности». В нем хоть и признавалась необходимость тесного политического сотрудничества с США «на принципах равенства и в духе дружбы», но подчеркивалась решимость ЕЭС действовать как самостоятельный и независимый актор на мировой арене^[166]. В самом факте принятия этого документа можно услышать отголоски Октябрьской войны. Одним из кошмаров Европы периода разрядки был так называемый «кондоминиум сверхдержав», а именно то, что Москва и Вашингтон, балансируя на грани горячей войны, первым фронтом которой станет Европа, в итоге достигнут договоренности о политическом будущем мира за спиной и без учета интересов Старого Света

^[167]. То, что в контексте Октябрьской войны, обменявшись потенциально опасными для судьбы европейского континента сигналами, сверхдержавы в итоге добились прекращения огня, только усиливало эти страхи.

«Декларация о европейской идентичности» стала первым шагом на длинном пути формирования «отдельного» европейского внешнеполитического и энергетического взгляда, который отчасти продолжается и в наши дни. Ожесточенные дискуссии между странами – членами ЕС по вопросу о строительстве газопровода «Северный поток–2» только подтверждают этот тезис. И все же документы Копенгагенского саммита 1973 года в целом были плодом и свидетельством крепнувшего осознания Европой того, что обозначение собственной, отличной от США позиции будет служить ее интересам. Важно, что тогда же для выработки и корректировки единой европейской позиции по особо важным политическим вопросам Париж предложил перевести прежде нерегулярные саммиты глав государств и правительств на постоянную основу. Так бы создан новый орган ЕЭС – Европейский Совет.

В США Копенгагенское коммюнике справедливо расценили как неофициальный ответ на «пилигримскую» речь Г. Киссинджера, и, естественно, он не привел американскую сторону в восторг. В телеграмме, направленной из Госдепартамента в Белый дом, был сделан вывод, что ЕЭС не способно поддержать призыв США о создании инициативной группы по вопросам энергетики, ограничившись вместо этого расплывчатыми формулировками о необходимости сотрудничества в рамках ОЭСР. Общий тон документа, по мнению Вашингтона, отражал желание ЕЭС дистанцироваться от США^[168].

Официальный ответ ЕЭС на лондонскую речь Киссинджера последовал лишь 9 января 1974 года. В заявлении Еврокомиссии подчеркивалась необходимость участия стран – производителей нефти в работе инициативной группы, предложенной США (в будущем МЭА) и исключилась возможность односторонних действий европейских правительств по энергетическому вопросу как противоречащая «духу европейской идентичности». В этом же заявлении была поставлена задача разработать механизм диалога со странами-производителями «черного золота»^[169]. Французская сторона придерживалась еще более экстремальной позиции, выступая резко против любых совещаний потребителей, на которых не будут представлены производители. Дж. Гаравини объяснял такие взгляды не только ресурсной уязвимостью Европы, но и ее симпатиями к странам третьего мира, проистекающими из осознания вины перед бывшими колониями, что на волне подъема новых левых сил стало значимым фактором внутриполитической жизни Старого Света с конца 1960-х годов^[170]

.

При этом ЕЭС в принципе не отказывалось от идеи кооперации потребителей, но лишь критиковало идею создания нового органа и настаивало на необходимости использовать для этой цели уже существовавшие площадки, а именно Комитет по нефтяным делам при ОЭСР. Этот комитет включал 25 стран – членов ОЭСР, и в его рамках США было бы труднее продавливать свою позицию по тем или иным вопросам. Кроме того, как следует из речей некоторых официальных лиц ЕЭС, европейцев беспокоила возможность использования США «особых отношений» с отдельными членами Сообщества, прежде всего с Великобританией^[171], для укрепления своей позиции. И эти опасения были небеспочвенны. Так, уже 30 октября К. Соум, отвечавший за европейские дела в доживавшем последние дни правительстве Э. Хита, заявил, что ввиду чрезвычайной внутренней ситуации (забастовки шахтеров и мощнейших акций протеста) Лондон не может себе позволить конфронтацию с США в ближневосточных делах.

3.2. На пути к «картелю потребителей»: конфликт США и Франции вокруг учреждения Международного энергетического агентства