Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Богатое погребение, по обряду сожжения, с оружием, характеризующее новый облик эпохи, открыто на острове Эланд, в Эвре Алебекк (Ovre Alebæck). В бронзовый котел с широким железным поясом по венчику и двумя ручками вместе с сожженными костями были сложены два однолезвийных меча (согнуты), два наконечника копья (тоже согнуты) и очень крупный умбон с рукоятью щита (или оковкой). Бронзовые котлы (урны, с уложенным оружием) есть еще в ряде находок (Рюд на Эланде, Хорн и Лагерлунда в Эстеръётланде), подобные в большом количестве известны в Дании этого времени, есть в Норвегии, а также в многочисленных могильниках континентальных германцев. Типичная черта элитарной культуры – металлическая посуда, явно кельтский импорт (котлы на ножках) или местное подражание кельтским изделиям. Известна также ранняя римская ситула из Нюсабю в Сконе, прямой след военных или мирных контактов с Италией.

Погребальные памятники Сконе рубежа эр – это каменные круги с сожжениями, бедные находками; по времени и типологически они предшествуют подобным надмогильным сооружениям Нижнего Повисленья, вельбаркских могильников II–III вв., как и курганы с похожими каменными конструкциями Западной Швеции и Норвегии.

Каменные прямоугольные оградки – таранды

– в Восточном Уппланде (Табю, Скальбю), с трупоположениями, безынвентарные, датируются по С¹⁴ эпохой поздней бронзы, хотя в Прибалтике аналогичные памятники (для их обозначения использован именно эстонский термин таранд) появляются на рубеже нашей эры; вероятно, так же датируются и шведские таранды, документирующие ранние трансбалтийские связи (проявившиеся и в появлении ладьевидных кладок эпохи бронзы на островах и побережье Эстонии и в Курземе).

Плотное заселение в конце предримского времени прослеживается в Южной Скандинавии до Ослофьорда, однако сравнительно ослаблена заселенность Сконе и других областей, аккультурованных в эпоху поздней бронзы, как и Зеландия (по сравнению с Ютландией). Локальные колебания могут быть связаны как с внутрискандинавскими перемещениями, так и с миграциями населения на континент, за пределы Скандинавского полуострова.

Миграции на южный берег Балтики – важный компонент общей картины развития Скандинавии в эпоху поздней бронзы – раннего железа. Наиболее ярко процессы, дополняющие представления о месте северных германцев поры германского этногенеза в мире «Барбарикума» Европы, раскрываются в судьбах культур, формировавшихся в это время в Восточном Поморье Польском, между Одером и Вислой, в Нижнем Повисленье и далее на восток и юго-восток.

Побережье Балтики между Одером и Вислой – контактная зона ясторфской и лужицкой культур; в конце бронзового века здесь формируется поморско-кашубская ветвь лужицкой культуры, и на ее основе – восточнопоморская культура, с каменными курганами, под насыпями – каменные ящики, погребальные урны иногда накрывают большие перевернутые горшки «клоши» («колпаки», «колокола»). Обособление этой культурной группы происходит в VII в. до н. э., в следующем столетии начинается ее экспансия за пределы исходного ареала в Восточном Поморье, между Кашубской возвышенностью и низовьями Вислы. При этом прослеживается динамичное накопление южноскандинавских и эльбогерманских элементов (домковые урны, лицевые урны, подобные кимврским в Дании), маркирующей чертой обряда становятся не столь распространенные в соседних культурах каменные курганы и ящики.

В VII–VI вв. до н. э. особенности поморской культуры становятся столь яркими и концентрированными, что можно определить ее в это время как особую культуру лицевых урн (Gesichtsurnenkultur) Восточного Поморья и Нижней Вислы. Определяющие ее черты – каменные ящики с коллективными захоронениями (до двух-трех десятков погребальных урн) и прежде всего собственно лицевые урны, чернолощеные сосуды с высоким кеглевидным горлом, скульптурно проработанными (до портретности) изображениями лица и другими признаками безусловной «антропоморфности» (La Baume, 1964). Кеглевидное горло антропоморфных округлых урн накрыто глиняными коническими крышками (часто – в форме остроконечных шляп, иногда – маленьких шлемов, с тщательно переданными деталями, через 2500 лет скопированными в парадном вооружении офицеров кайзеровской Германии Гогенцоллернов). Декор лицевых урн составляет не только «портретное» изображение на горле сосуда (когда переданы черты лица, нередко – усы, борода, прическа, различная для мужских и женских урн). Не менее тщательно на тулове сосуда изображали детали одежды и убранства – плащи, воротничковые и спиральные гривны, серьги, пояса, фибулы, а также оружие – щиты, копья, мечи. Храповатая керамика, известная и ранее в восточнопоморской группе лужицкой культуры и собственно Восточнопоморской культуре, дополняет ясторфский и лужицкий компонент, формируя своеобразный и устойчивый керамический комплекс.