Эрагон

– Рад тебя видеть, Джоад! И рад, что память тебя не подвела, но не произноси этого имени вслух. Могут быть большие неприятности, если кто-нибудь узнает, что я был здесь.

Вид у Джоада был совершенно ошалелый.

– Но я был уверен, что ты погиб! – прошептал он. – Что же все-таки с тобой случилось? И почему ты раньше не дал о себе знать?

– Я все тебе потом объясню. Есть у тебя место, где можно спокойно поговорить?

Джоад явно колебался; глаза его смущенно бегали, но лицо оставалось непроницаемым. Наконец он сказал:

– У меня нельзя… Но если вы согласитесь, я мог бы отвести вас в одно безопасное место, где нам будет удобно.

– Хорошо, – сказал Бром.

Джоад кивнул и исчез за дверью.

«Наконец-то я смогу кое-что узнать о прошлом Брома», – думал Эрагон.

Вскоре Джоад снова выскочил на крыльцо. Он привел себя в порядок, на поясе у него болталась шпага. Он был одет в богато расшитый камзол, на голове красовалась шляпа с перьями. Бром насмешливо глянул на разряженного приятеля, и тот, пожав плечами, обиженно вздернул нос.

Они шли прямо к цитадели. Эрагон, плетясь позади, вел в поводу обоих коней. Указывая на цель их прогулки, Джоад пояснил:

– Ристхарт, губернатор Тирма, издал указ, чтобы конторы всех городских торговцев были перенесены в крепость. Даже если мы ведем дела совсем в других местах. Полная чушь, но пришлось подчиниться. Зато там такие толстые стены, что никто нас подслушать не сможет.

Через главные ворота они вошли в башню. Джоад подвел их к коновязи:

– Можете вполне спокойно оставить здесь своих коней. Никто их не тронет.

Эрагон привязал Сноуфайра и Кадока, и Джоад, открыв находившуюся рядом небольшую дверь железным ключом, пропустил их внутрь.

За дверью был длинный пустой коридор, освещенный горевшими на стенах факелами. В коридоре было удивительно сыро и холодно. Эрагон коснулся стены и почувствовал на ней толстый слой слизи. Его передернуло.

Джоад вынул из держателя факел и повел их по коридору. Они остановились перед тяжелой деревянной дверью. Он отпер ее, и они оказались в комнате, основное пространство которой занимал огромный ковер из медвежьих шкур. На ковре стояло несколько кресел, заваленных бухгалтерскими книгами и бумагами. Стены были увешаны полками со множеством книг в кожаных переплетах.

Джоад затопил камин, сунув туда горящий факел, и обернулся к Брому:

– Ну, старина, давай рассказывай!

Бром усмехнулся:

– Ты кого это «стариной» называешь? Помнится, в последний раз у тебя в волосах ни одного седого волоска не было, а сейчас ты седой как лунь.

– Зато тебя я сразу узнал – ты выглядишь не хуже, чем двадцать лет назад, хоть и тогда уже был весьма почтенным старцем! Время, похоже, пощадило тебя: пусть старичок еще поживет да молодых уму-разуму поучит. Ну, довольно шуток! Рассказывай! Уж что-что, а рассказывать ты всегда здорово умел!

Эрагон навострил уши и с готовностью стал ждать, что скажет Бром.

А Бром спокойно откинулся на спинку кресла, вытащил трубку, неторопливо раскурил ее и выпустил изящное кольцо дыма, которое сперва стало зеленым, а потом вдруг стрелой метнулось в камин.

– Помнишь, чем мы с тобой занимались в Гиллиде? – спросил он Джоада.

– Помню, конечно. Разве такое забудешь.

– Весьма сдержанная оценка. Но тем не менее справедливая, – сухо заметил Бром. – В общем, когда нас… разделили, я не смог тебя найти. А когда начался переполох, случайно наткнулся на одну маленькую комнатку. Там ничего особенного не было – всякие сундуки, коробки, – но я из чистого любопытства решил все-таки немного в них порыться. И фортуна мне улыбнулась: я нашел именно то, что мы так долго искали! – Джоад привстал, лицо его исказилось, но Бром жестом велел ему молчать. – Разумеется, как только эта вещь оказалась у меня в руках, я уже не мог более тебя дожидаться. Меня в любую минуту могли обнаружить, тогда все пропало бы, и я, постаравшись как можно сильнее изменить свое обличье, бежал из города и поспешил к… – Бром поколебался, глянул на Эрагона и сказал: – К нашим друзьям. Они спрятали найденное мною в подвал и торжественно пообещали мне непременно заботиться о том, кто впоследствии станет хозяином этой вещи. А мне предстояло исчезнуть до той поры, пока снова не понадобятся мои знания и умения. Никто, даже ты, не должен был знать, жив я или умер, хотя меня очень печалила невозможность сообщить тебе о том, что сталось со мною. Короче говоря, я отправился на север и поселился в Карвахолле.

Эрагон даже зубами скрипнул от злости: самого интересного о Броме он так и не узнал!

Джоад нахмурился и спросил:

– Так, значит, наши… друзья все это время знали, что ты жив?

– Да.

– Я полагаю, это была неизбежная уловка, – вздохнул Джоад, – хотя все же зря они мне тогда ничего не сказали. Кстати, этот Карвахолл ведь довольно далеко на севере, верно? По ту сторону Спайна?

Бром кивнул. И тут Джоад впервые за все это время посмотрел на Эрагона. Посмотрел очень внимательно. Казалось, его серые глаза замечают каждую мелочь. Подняв вопросительно бровь, он наконец промолвил:

– Полагаю, что теперь ты выполняешь свой долг…

Бром покачал головой: