Эрагон. Возвращение

Сурда. Страна на самом юге Империи – во всяком случае, так рассказывали Рорану (ведь карты Алагейзии ему, разумеется, никогда видеть не доводилось). Если очень повезет, то верхом он мог бы туда добраться за несколько недель; а если придется прятаться от солдат, то может уйти и несколько месяцев. Конечно, быстрее всего было бы отправиться по морю вдоль побережья, но и к морю так просто не доберешься: сперва нужно проделать долгий путь до реки Тоарк; потом по ней попасть в Тирм, а оттуда – к морю; и еще нужно найти подходящее судно… Нет, это займет слишком много времени. А если его опознают и схватят солдаты?

– Если бы да кабы! – сердито пробормотал Роран, сжимая и разжимая левый кулак. К северу от Тирма единственным известным ему портом была Нарда, но чтобы добраться до нее, нужно пересечь весь Спайн – путешествие поистине неслыханное даже для трапперов.

Роран тихо выругался. Гадать бессмысленно; к тому же нужно спасать жителей Карвахолла. Разве можно бросить их в такую минуту и сбежать? «Беда в том, – думал Роран, – что я уже понял: и деревня, и все, кто в ней остались, приговорены. – На глазах у него вновь вскипели слезы. – Все, кто остались…»

А что, если все жители Карвахолла отправятся вместе с ним в Нарду? А потом и дальше, в Сурду? Тогда, возможно, сбудутся и его желания…

Идея эта поразила его своей безрассудной смелостью.

«Вряд ли, – думал он, – мне удастся убедить крестьян бросить свои поля, а торговцев – свои лавки, но все же… И потом, разве у них есть выбор? Ведь раззаки предложили им или рабство, или смерть. И только вардены укрывают беглецов из Империи». Роран не сомневался: мятежники будут рады принять в свои ряды целую деревню, и особенно тех, кто уже показал себя в бою. Кроме того, если он приведет к варденам жителей Карвахолла, то наверняка завоюет их доверие, и они, возможно, раскроют ему тайну местонахождения раззаков. «А может быть, они смогут и объяснить, зачем я так понадобился Гальбаториксу?»

Но эту идею непременно нужно осуществить до того, как в Карвахолл прибудут новые войска, а до этого, судя по всему, осталось несколько дней. За это время придется организовать отход из деревни по меньшей мере трехсот человек. Связанные с этим сборы представлялись Рорану поистине пугающими.

Он понимал, что простого голоса рассудка недостаточно, чтобы убедить людей покинуть деревню; тут нужен поистине мессианский накал, умение пробудить нужные эмоции, заставить людей почувствовать необходимость бросить нажитое ради спасения собственной жизни. Недостаточно и просто поселить в их душах страх – известно ведь, что именно страх зачастую заставляет тех, кому грозит опасность, сражаться из последних сил. Скорее, нужно попытаться внушить людям, что это единственный разумный выход; убедить их, как в этом убедился и он сам, что борьба вместе с варденами против тирании Гальбаторикса – самое благородное занятие на свете.

Но этот путь требовал такой страсти и такой самоотдачи, которым нипочем ни трудности, ни страдания, ни сама смерть.

Перед мысленным взором Рорана стояла Катрина, бледная, похожая на призрак, с мрачными глазами цвета янтаря. Он помнил жар ее кожи, слабый аромат волос, и то, как это было прекрасно – лежать с нею рядом под покровом темноты. Затем, точно за спиной у Катрины, перед ним прошла его семья, друзья, все, кого он знал в Карвахолле, живые и мертвые. «Если бы не Эрагон… если бы не наша семья… раззаки никогда не пришли бы сюда. Я должен спасти деревню от слуг Империи – точно так же, как должен спасти мою Катрину, вырвать ее из лап этих осквернителей!»

Вдохновленный этой мыслью, Роран встал с постели, отчего изувеченная рука тут же отозвалась жгучей болью, и, держась за стену, сделал несколько шагов. «А что, если правая рука у меня отсохнет и перестанет действовать?» Прогнав эту мысль, он терпеливо ждал, но боль не утихала, и тогда, стиснув зубы, он заставил себя выпрямиться и вышел из комнаты.

Илейн складывала в прихожей полотенца. Она даже вскрикнула от изумления, увидев его:

– Роран! Что это ты…

– Идем, – прорычал он, проходя мимо нее.

В дверях своей комнаты показался встревоженный Балдор.

– Роран, тебе еще не стоит вставать. Ты слишком много крови потерял. Давай я помогу тебе…

– Идем.

Роран слышал за спиной их шаги. На крыльце стояли и разговаривали Хорст и Олбрих. Они тоже в полном изумлении воззрились на него.

– Идемте.

И он, не отвечая на бесконечные вопросы, спустился с крыльца в вечерние сумерки. Великолепные перистые облака над головой еще сияли золотом и пурпуром заката.

Во главе своего маленького отряда Роран, сильно прихрамывая, вышел на околицу Карвахолла. С его губ слетало лишь одно слово: «идем», и односельчане, мужчины и женщины, покорно следовали за ним. Прихватив у стены из древесных стволов факел, Роран снова двинулся к центру деревни. Там он воткнул факел в раскисшую от дождей землю и, в призывном жесте подняв левую руку, проревел:

– ИДЕМТЕ СО МНОЙ!