Эрагон. Возвращение

– Ты даже не думай о том, чтобы отправиться на поиски. Сейчас мы никак не можем тебя отпустить, ведь ты нам так нужен, – сказал Лифаэн.

– И все же я… – начал Эрагон и умолк, увидев над рекой Сапфиру, которую преследовала целая стая разъяренных воробьев и черных дроздов. Птицы, настроенные весьма воинственно, во что бы то ни стало намерены были отогнать дракониху подальше от своих гнезд. Кроны деревьев так и звенели от их возмущенного крика и писка.

Лифаэн, сияя, воскликнул:

– Ну, разве она не великолепна?! Вы только посмотрите, как отливает в солнечных лучах ее чешуя! Что в сравнении с нею все сокровища мира?

Примерно такие же восторженные возгласы доносились и с другой лодки – из уст Нари.

– Нет, эти эльфы совершенно невыносимы! – пробурчал в бороду Орик. И Эрагон с трудом подавил улыбку, хотя в душе разделял мнение гнома. Но эльфам, казалось, никогда не надоест хвалить Сапфиру и громко восхищаться ею.

«Не вижу ничего плохого в нескольких комплиментах», – прочитав мысли Эрагона, строптиво заявила Сапфира и с жутким плеском шлепнулась в воду, тут же погрузившись с головой и вынырнув только для того, чтобы подбросить в воздух невольно нырнувшего вместе с нею воробышка.

«Ну, естественно! Что же плохого в таких искренних похвалах твоим достоинствам?» – откликнулся Эрагон.

Сапфира снова нырнула, и со дна реки до него донесся ее обиженный голос:

«Это что же, сарказм?»

Эрагон хихикнул и решил оставить этот вопрос без ответа. Посмотрев в сторону второй лодки, он заметил, что теперь гребет Арья – спина идеально прямая, лицо невозмутимое. Она гребла легко и точно летела сквозь пронизанную солнечными лучами легкую тень, которую отбрасывали могучие сосны с поросшими мхом стволами. Но, несмотря на солнечный свет, сама Арья выглядела на редкость мрачной. Эрагону даже захотелось ее утешить.

– Лифаэн, – тихо спросил он, стараясь, чтобы не услышал Орик, – а почему Арья… столь печальна? Ты…

И он не договорил, заметив, как напряглись плечи эльфа под зеленовато-коричневой туникой. Лифаэн ответил ему, но еле слышно, так что Эрагон с трудом разобрал его слова:

– Нам выпала большая честь служить Арье Дрёттнинг. Ради нашего народа ей довелось испытать столько страданий, что и вообразить невозможно. Мы с превеликой радостью праздновали ее удачу с яйцом Сапфиры, но даже во сне мы оплакиваем ту жертву, которую ей пришлось принести… Впрочем, ее печали, как и ее счастье, принадлежат лишь ей одной. И без ее разрешения я не мог бы открыть тебе причину того, отчего она так грустна. Даже если б знал, в чем дело.

* * *

Сидя вечером у костра и машинально поглаживая заросшую мхом кочку на ощупь похожую на мягкую шкурку кролика, Эрагон услыхал в лесу какой-то странный шум. Переглянувшись с Сапфирой и Ориком, он осторожно пополз на эти звуки, придерживая рукой Заррок.

В зарослях снежноягодника на краю небольшого овражка метался сокол со сломанным крылом. Увидев Эрагона, крылатый хищник в ужасе застыл с открытым клювом, издавая пронзительный писк.

«Что за ужасная судьба, – сказала Эрагону Сапфира, – вот так лишиться возможности летать!»

Прибежала Арья. Увидев, что случилось, она сорвала с плеча лук и, быстро прицелившись, выстрелила соколу прямо в сердце. Сперва Эрагон решил, что она подстрелила птицу, чтобы отправить ее в суп, однако эльфийка так и не подняла с земли ни сокола, ни свою стрелу.

– Но почему?.. – вырвалось у Эрагона.

Насупившись, Арья отстегнула тетиву и сказала:

– Он был слишком серьезно ранен, чтобы я смогла его вылечить, и все равно умер бы ночью или к утру. Ничего не поделаешь. Я просто избавила его от нескольких часов страданий.

И Сапфира, опустив голову, ласково коснулась мордой плеча Арьи, а потом медленно побрела в лагерь, небрежно волоча за собой хвост и обдирая им кору с деревьев. Эрагон двинулся было за нею и тут почувствовал, как Орик дернул его за рукав и очень тихо сказал ему на ухо, заставив для этого наклониться:

– Никогда не проси эльфа о помощи! Он может решить, что смерть для тебя – лучший выход. Ясно?

Магия Дагшелгра

Эрагон заставил себя встать до рассвета: он давно уже хотел застать хоть кого-то из сопровождавших его эльфов спящими. Это превратилось для него в своеобразную игру. Ему хотелось выяснить, когда же эльфы просыпаются и ложатся ли они вообще спать, а кроме того, он ни разу не видел никого из них с закрытыми глазами. Сегодняшний день, впрочем, не стал исключением.

– Доброе утро, – тут же услышал он откуда-то сверху и, задрав голову, увидел Нари и Лифаэна.

Оба стояли на сосновых ветвях футах в пятидесяти от земли. С поистине кошачьей грацией прыгая с ветки на ветку, эльфы спустились на землю, и Лифаэн сказал:

– Мы вас стерегли.

– Стерегли от чего? – удивился Эрагон.