Эрагон. Возвращение

– Да, как правильно заметил Орик, Илирия была одним из наших городов. Мы покинули его во время войны с драконами. А через несколько столетий этим городом завладели люди и сделали своей столицей. Но это случилось уже после того, как был сослан король Паланкар.

– Король Паланкар? – воскликнул Эрагон. – Кто это? Так, значит, наша долина названа в его честь?

– Вопросов у тебя, Аргетлам, что листьев на дереве! – с улыбкой сказал ему эльф.

– Вот и Бром тоже так говорил.

Лифаэн снова улыбнулся, помолчал, словно собираясь с мыслями, и снова заговорил:

– Когда твои предки восемьсот лет назад прибыли в Алагейзию, то сперва долго скитались по ее просторам в поисках подходящего места для поселения. Потом они нашли долину Паланкар – хотя тогда она называлась иначе, – и осели там, ибо это место самой природой было словно создано для обороны; кроме того, на эту долину не претендовали ни мы, ни гномы. Вот с нее-то все и началось, и вскоре вашему королю Паланкару удалось создать весьма крепкое государство. Стремясь расширить его границы, Паланкар объявил нам войну, хотя мы не позволили себе ни малейшей провокации, и три раза первым нападал на нас. И все три раза мы наголову разбивали его войско. В итоге знать Алагейзии испугалась и обратилась к нам с просьбой о перемирии, выразив готовность подчиниться эльфам. Но сам Паланкар, увы, не пожелал прислушаться к их советам. И тогда знать Алагейзии направила к нам свою делегацию с предложением мирных переговоров. В итоге мир между нами был подписан без ведома короля Паланкара.

С нашей помощью Паланкар был свергнут, но и сам он, и члены его семьи, а также его вассалы отказались покидать долину. Поскольку убивать их мы желания не имели, то построили крепость Риствакбаен, откуда Всадники могли бы следить за долиной, и заключили Паланкара в одну из ее башен, чтобы он уже никогда больше не пришел к власти и не развязал новую войну в Алагейзии.

Вскоре Паланкар пал от руки одного из собственных сыновей, не пожелавшего ждать, пока природа возьмет свое. Это убийство положило начало бесконечной цепочке других убийств, предательств и прочих недостойных дел, совершенных членами королевской семьи, окончательно сведя на нет былое величие дома Паланкаров. Однако же потомки Паланкара так и не покинули долину, и до сих пор королевская кровь течет в жилах кое-кого из обитателей Теринсфорда и Карвахолла.

– Понятно… – протянул Эрагон.

Лифаэн удивленно поднял темную бровь.

– Правда? Между прочим, все это имеет куда более глубокий смысл, чем ты предполагаешь. Именно разногласия между королем Паланкаром и знатью его страны убедили Анурина – предшественника Враиля на посту предводителя Всадников, что необходимо и людям позволить становиться Всадниками с тем, чтобы подобные разногласия можно было предотвратить.

– Ну да, – хмыкнул Орик, – а это решение, в свою очередь, тоже вызвало немало споров.

– Верно, это решение поначалу не встретило признания, – кивнул Лифаэн. – Даже и сейчас кое-кто ставит под сомнение мудрость Анурина. С ним также связаны были серьезные разногласия между Анурином и королевой Делланир. Настолько серьезные, что Анурин в итоге отказался от нашего покровительства и создал на острове Врёнгард столицу независимого ордена Всадников.

– Но если Всадники стали независимыми, как же им удавалось поддерживать и сохранять мир, то есть выполнять свою основную задачу? – спросил Эрагон.

– А им это и не удавалось, – сказал Лифаэн. – Во всяком случае, пока королева Делланир в своей высочайшей мудрости не поняла, что Всадники и не должны зависеть ни от одного короля или правителя. Она снова открыла для них доступ в леса Дю Вельденвардена, хотя ей и не нравилось, что авторитет Всадников превосходит порой ее собственный.

Эрагон нахмурился:

– Так не в этом ли причина разногласий?

– И да, и нет. Всадникам вменялось в обязанность поддерживать порядок в различных государствах и охранять эти государства от врагов и от ошибок. Но кто заботился о самих Всадниках? Кто мог подсказать им, что они свернули не туда? Вот что послужило причиной их падения! Ведь некому было предусмотреть и устранить недостатки управления самим орденом, ибо Всадники считали себя выше всяких скучных проверок. А в итоге потерпели крах и были стерты с лица земли.

Эрагон ласково погладил ладонью речную воду, наклонившись сперва через один борт, потом через другой. Он обдумывал сказанное Лифаэном.

– А кто сменил Делланир на троне – король или королева? – спросил он.

– Эвандар. Пятьсот лет назад он принял и трон, и весьма запутанную ситуацию, сложившуюся к этому времени в королевстве. А Делланир отреклась от престола, дабы заняться изучением тайн магии. Эвандар правил нами до своей трагической гибели, а теперь нами правит его вдова, Имиладрис.

– Но это же… – начал было Эрагон и умолк, от удивления прикрыв себе рот рукой. Он хотел сказать, что это невозможно – править в течение столь долгого срока, но вовремя понял, что подобные слова прозвучали бы просто нелепо. Вместо этого он спросил: – А что, эльфы и вправду бессмертны?

И Лифаэн тихим голосом отвечал: