Еретик

— Допустим, — нетерпеливо прервал я, — но как вы добрались до этого человека?

— Своим ходом. Как же еще? Опытные сталкеры знают много троп, о коих не ведают новички.

Диалог не клеился. Видимо, Кардана недостаточно развезло. Я наполнил стакан и подал один технику, предложил:

— За опыт?

— За опыт!

Полстопки я пролил на подбородок. Моя голова должна была оставаться яснее, чем у Кардана. Чтобы расположить техника к себе, я вспомнил Студента — прекрасный образец неопытного сталкера. Подробности о собственном участии в судьбе юноши я миновал. Кардан посмеялся над глупым мальчишкой и тоже поделился несколькими историями. Мы выпили за друзей, за молодость, за братство гамма-сапиенсов — так Кардан окрестил сталкеров. «Тут и крепость водки измеряется в рентгенах», — юморил техник. Когда он начал забываться, я ему якобы напомнил:

— Так как, говоришь, кордоны прошли?

— Дык эта-а… пере-прыгнули, — и техник прыснул со смеху.

Я поморщился, памятуя о полете над Припятью, и сказал:

— Я как-то прыгнул, еле кости собрал.

— С «телепорта»? — удивился Кардан.

— Нет, с «трамплина».

Техник заржал и ударил меня по плечу.

— Так за колючку можно портнуться? — продолжил я разговор.

— Дык эта-а… есть полянка в Рыжем Лесу. Могу показать, все равно забудешь.

Кардан достал КПК, с третьей попытки попал в пиктограмму карты Зоны. Я был много трезвее, чем думал Кардан, поэтому примерные координаты запомнил. Кардан с самодовольным видом вернул КПК в карман, обнял меня за плечи, притянул к себе и обдал щеку горячим перегаром, прошептав:

— Только никому. С-секрет. Военная тайна. Угу?

— Понял, понял. И куда вы прыгнули с этой поляны?

— Дык эта-а… недалеко. В деревню. Чистую. В смысле, мирррный атом… там не с-свирепствует. Чистая девуш… деревушка.

— А назад?

— На зад? Что на зад? А, назад чрз лес, речку шли. От птрулей хрнились. «Телеп-порт» — не лифт. Катает в одну с-сторону.

— А жаль. Ну, еще по одной? За знакомство.

— Кардан, ну-ка, спой! — подошел Азот и всучил Кардану гитару.

— О-о, сами напрсились.

Пользуясь случаем, я улизнул от техников и поспешил записать в КПК координаты поляны. Секрет так взбудоражил, что я ощутил острую потребность в сигарете, а то и двух. Вышел на морозный воздух, закурил, задумался о завтрашнем дне. Я намеревался направиться в Славутич, связаться с Артемом и договориться с ним о встрече. Передам ему Сердце Оазиса и вернусь на базу. Пока я еще мог отбрехаться тяжелым ранением и продолжить службу. Если же уеду домой, то это будет самое что ни на есть дезертирство. Главное, выбраться из Зоны, что теперь не представляло труда.

Я бросил окурок, нырнул в тепло. Кардан пел задушевно, но сбивчиво:

— Зона! Ты, как суррровое чистилище люде-ей. Ты, как хррранилище за-загубленнных идее-ей.

В конце концов Азот забрал гитару, дружески похлопывая горе-барда по плечу. Инструмент тут же перекочевал к Лоцману. Проводник побренчал, приноравливаясь к струнам, и зарубил словами. Именно зарубил. Слова падали гранитными плитами. Такими же тяжелыми, как те, из которых строили Саркофаг. О нем и пел Лоцман. Да так, что все притихли.

— В Саркофаг не запрятать смелость,В Саркофаг не запрятать гордостьТех, кто честно работал дело,Не за рубль, не за чин, не за орден.

Голос Лоцман имел. Как и слух. В финале проводник поставил жирную точку, столь ощутимую, что сталкеры несколько секунд молчали, а потом взорвались овациями.

— Давай еще! — крикнул Гарик; засвистели, поддержали.

Лоцман поднял руку вверх, сталкеры стихли. Замурлыкала гитара, полилась неспешно песня. На сей раз о любви и мучительной разлуке. Я слушал, а к горлу подступал ком, глаза заблестели от слез.

— Но растают снега, и воскресну я вновь,

Если дева моя пропоет заклинанье.Отпусти меня, ночь, ты мне душу не рвиИ во тьму не гони облик милой, желанной…

У многих сталкеров на Большой Земле остались дорогие им люди. Когда Лоцман замолчал, я заметил множество влажных глаз, обращенных в невидимую даль. Неловкую минуту молчания разрядил Яр. Он кашлянул и воскликнул:

— Браво, маэстро! Только не пристало нам в эту ночь грустить. Гаваец, сделай «Огонек» погромче. С Новым годом, братья! С Новым годом!

— С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом! — вторили артисты из магнитофона под популярную мелодию из репертуара «Дискотеки „Авария“».

Взорвалась хлопушка, осыпав нас конфетти. Медведь заругался матом из-за бумажек в салате. Снова поднялся гомон, звон стаканов, смех.

Праздничный стол хоть и превосходил будничный разнообразием блюд, опустел довольно быстро. Все-таки Янов прятался вдали от супермаркетов, а сталкеры не привыкли сорить деньгами. Застолье сменили играми. Сначала пробовали соревноваться в дартс, но количество выпитого не позволяло выделиться никому. Тогда Кремень заорал:

— Айрмрейстлинг!