Еретики Аквасильвы

Вода на улицах поднялась на дюйм и выше. Мы начали гнать ее к Дворцовому кварталу. Расширив сознание во всех направлениях, я притянул к себе силу и направил ее на ворота. Черный вихрь сдвинулся с места и помчался через сад к дворцу. Он прошел так близко от нас, что я мог бы коснуться его, если бы вытянул руку. Стеклянные окна в сторожке и коридорах разбились, поранив солдат осколками. Ветер и вода ворвались в коридоры, разбрасывая воинов, как тряпичные куклы. Я видел сакри, погребенных под обломками мебели. Оружие и тренировка не помогли им выстоять перед нашей магией. Сила шторма бушевала в моем доме, ломая их тела и вращая в водовороте, словно обломки кораблей, потерпевших крушение.

Ворота сломались – бревна треснули под яростью мощных волн, катившихся с нескольких улиц. Вода затопила двор, аллеи и растения, посаженные когда-то моей матерью. Моя душа болела при виде этих разрушений, но другого выхода не было.

Внезапно я почувствовал, что контроль ускользает. Источник силы начал иссякать, и вихрь, управлявший потоками воды, исчез. Звено ума распалось.

Я оказался в полной темноте и позвал Равенну. Когда мне удалось открыть глаза, я понял, что лежу на крыше под проливным дождем. Надо мной склонилось злобное лицо – лицо разъяренного мага ума.

Мы так устали, что солдатам пришлось нести нас на руках. На верхней площадке лестницы меня и Равенну бросили на мокрый пол. Сакри грубо сорвали с нас плащи, связали наши руки и бесцеремонно потащили вниз. Каждый мускул моего тела болел от изнеможения, словно я не отдыхал неделями. Мне было трудно даже открывать глаза.

Нас провели мимо вооруженной охраны, стоявшей в коридоре. Я своими глазами увидел организованные нами разрушения. Даже краска на стенах была повреждена тем ураганом, который прошелся по дворцу. Ковры промокли насквозь. Ни один светильник не работал. Вдоль стен лежали раненые и мертвые солдаты. Мрак и сырость придавали этому зрелищу кошмарный вид. стоило ли убивать этих людей и разрушать дворец ради сохранения графского титула? Тем более что мы все равно потерпери поражение. Лучше бы я сбался им, когда они только приплыли сюда.

Сакри провели нас по боковым коридорам в тронный зал и втолкнули в небольшую дверь, которая располагалась за помостом. Яркое освещение ослепило меня на какое-то время. Когда мои глаза привыкли к свету, я увидел отчаяние на лицах апелагов и придворных, стоявших на коленях с правой стороны от трона. Их охраняли пехотинцы. Я заметил среди пленных Палатину и Илессель. На лице последней виднелись синяки и ссадины.

Нас сбили с ног и повалили на пол. Кто-то схватил меня за воротник, приподнял и поставил на колени.

Я увидел Этлу, сидевшую на троне отца. Слева от нее сто Мидий и жрец, лицо которого было скрыто под капюшоном Справа перед пленниками прохаживались трое инквизиторов Один из них, с внешностью сухопарого и злобного аскета, дер жал в руке витую плеть.

– Наконец-то мы поймали вас, еретики! – сказала Этла. – Вы сполна заплатите за то зло, которое сотворили сегодня.

Ее голос сочился ядом. Опрятная и богато украшенная одежда соответствовала сану. Она до мозга костей была Третьей помощницей Премьера. Я почти не мог говорить – сакри, стояв ший позади меня, слишком сильно натягивал мой воротник. Те не менее мне удалось прохрипеть:

– Мы сражались во имя Фетиды.

– Твоя богиня не поможет тебе, еретик.

– Он все еще граф Лепидора, – напомнил Лексан.

Этот округлый и самодовольный мужчина, с обманчиво добрым лицом и черными волосами, походившими на шерсть козла лучился от ощущения собственного триумфа.

– Ему недолго осталось носить графский титул, – откликнулся Мидий.

Его холодная улыбка обещала мне жестокое возмездие.

– Пока он не лишился титула, вы должны обращаться к нем уважительно, – возразил Лексан.

Я не питал иллюзий в отношении этого человека. Он прост не хотел, чтобы создалось впечатление вопиющего неуважения обращении Сферы с правителем клана. Он понимал, что если эт сейчас произойдет со мной, то когда-нибудь повторится и с ним.

– Тогда давайте лишим его титула.

– Мы должны действовать по правилам, – быстро напомнил Лексан.

– Да будет так, – поглядев на меня, сказала помощница Премьера.

– Ты никогда не была законопослушна, Этла, – презрительно произнесла Равенна. – Если только не рассчитывала получить выгоду.

– Молчать, негодница! – рявкнула помощница Премьера. – Завтра мы сожжем тебя на костре. Я не покину город, пока не налюбуюсь этим зрелищем сполна.

До меня донесся тихий стон ужаса, сорвавшийся с уст Равенны. Я взглянул на нее и увидел, как она закрыла глаза. По ее щеке покатилась слеза.

– Это незаконно, – крикнул я и тут же вспомнил, что помощники Премьера могли вершить суд по своему разумению.

Приговор, вынесенный Равенне, был несправедлив и ужасен, а я мог лишь ругаться в бессильной злобе.

– Мое решение продиктовано законами Рантаса, – ответила Этла.

Я не мог позволить им сжигать людей – тем более Равенну. Но у меня не было сил для дальнейшей борьбы.