Еретики Дюны

Справедливость? Кому нужна справедливость? Мы сами творцы нашей справедливости. Мы делаем нашу справедливость здесь, на Арракисе – побеждаем или умираем. Давайте не будем хныкать по поводу справедливости, пока у нас есть оружие и свобода им пользоваться.

Лето I: Архивы Бене Гессерит

Над песками Ракиса корабль-невидимка начал снижение. Он сел на дюну, подняв тучу пыли, которая вихрем окружила шар корабля, на несколько минут скрыв его от глаз. Серебристо-желтое солнце медленно садилось за дьявольски раскаленный за знойный день горизонт. Корабль, скрипнув песком, застыл, сверкая в лучах заходящего солнца своими круглыми стальными боками, видимый глазу, но недоступный предзнанию и приборам. Второе зрение Тега подсказало ему, что никто не видел посадки корабля.

– Я хочу, чтобы орнитоптеры и машины были здесь не менее чем через десять минут, – сказал он.

Люди в корабле зашевелились, готовые к действию.

– Вы уверены, что они здесь, башар? – голос принадлежал человеку из пьяной компании, собравшейся в баре на Гамму, верному офицеру, воевавшему с башаром при Рендитаи. Однако этот офицер нисколько не походил на человека, который хочет пощекотать нервы юношескими потрясениями. Этот старый воин совсем недавно видел гибель своих товарищей на Гамму. Вместе с другими, оставшимися в живых после этого кровопролитного сражения, он оставил семью, не зная, что с ней сталось. В его голосе явно чувствовалась горечь человека, который почувствовал, что его обманом вовлекли в авантюру.

– Скоро они будут здесь, – уверенно сказал Тег. – Они приедут сюда на спине червя.

– Откуда вы это знаете?

– Так мы договорились.

Тег закрыл глаза. Ему не требовалось смотреть, чтобы знать, что делается вокруг. Помещение было так похоже на командный пункт, к которым он привык за много лет службы на начальствующих должностях: овальный стол с инструментами и офицеры, готовые исполнять приказы.

– Что это за место? – спросил кто-то.

– Вон скалы к северу от нас, – ответил Тег. – Знаете, что это? Когда-то это были высокие скалы. И назывались они Ветровой Ловушкой. Там был фрименский сиетч, теперь от него осталась одна маленькая пещера. В ней теперь живут ракисские первопроходцы.

– Фримены, – прошептал кто-то. – Боги! Хотел бы я посмотреть на этого червя. Никогда не думал, что увижу что-то подобное.

– Еще одно из ваших неожиданных домашних заготовок, – сказал тот же офицер с еще большей горечью.

Что бы он сказал, если бы я открыл всем свои новые способности? Он мог бы подумать, что я скрываю цель, которая не выдержит близкого рассмотрения. И он был бы прав. Этот человек на грани бунта. Останется ли он лояльным, если открыть ему глаза? Тег покачал головой. У этого офицера был слишком узкий выбор. Никто из них не имел иного выбора, кроме того, чтобы сражаться или умереть.

Это верно, продолжал размышлять Тег, что подготовка и развертывание конфликтов очень напоминают надувательство масс. Как легко в этой ситуации начать действовать подобно Досточтимым Матронам.

Сброд!

Надувательство народных масс – не такая уж сложная вещь, как можно предположить. Большинство людей хотят, чтобы их вели. Этот офицер раньше тоже хотел этого. Для такого поведения существуют основательные причины, коренящиеся в древних родовых и племенных инстинктах. Но есть и естественная реакция любого нормального человека: когда он понимает, что его просто вели, как барана на убой, то он начинает искать козла отпущения. Этот офицер сейчас хочет найти такого козла.

– Вас хочет видеть Бурцмали, – сказал кто-то.

– Не сейчас, – отрезал Тег.

Бурцмали может подождать. Скоро он возьмет на себя командование, а пока он только отвлекает. Позже для него наступит свое время, и он сам пройдет в опасной близости от роли козла отпущения. Тег решил громко сказать об этом среди присутствующих солдат и офицеров.

– Ищите надувательство! Тогда вы поймете истинные намерения!

Офицер связи, стоявший слева от Тега, проговорил:

– Та Преподобная Мать, которая находится вместе с Бурцмали, настаивает, чтобы вы разрешили им прийти сюда.

– Скажите Бурцмали, что я приказываю ему неотлучно находиться с Дунканом, – сказал Тег. – Пусть заодно присмотрит за Мурбеллой. Луцилла может войти.

Так, видно, должно быть, подумал Тег.

Луцилла все больше подозревала, что в нем что-то изменилось. В такой наблюдательности Преподобной Матери по поводу перемены можно было не сомневаться.

Луцилла вошла настолько стремительно, что ее накидки развевались. Она была страшно зла, хотя и пыталась это скрыть.