Эркюль Пуаро

– Да, и я очень дорожу ею...

– А что касается его сегодняшнего поведения, так у меня просто слов нет! Его одного только и слышно! Он невероятно вульгарен! Скажу одно: меня от него тошнит. Вам бы, мосье Пуаро, надо оставить его под каким-нибудь предлогом в отеле.

– Ах, дорогая миссис Гарднер, это было бы отнюдь не легко!

– Я знаю. Этот человек всем навязывает свое присутствие. Я вам говорю, у него нет ни малейшего такта!

До них донеслись радостные крики: путешественники обнаружили вход в грот.

Спустя некоторое время маленький караван вновь тронулся в путь, спустился по заросшему вереском и дроком холму и остановился, следуя совету Пуаро, в прелестном уголке на берегу маленькой речки.

Узкие деревянные мостки вели на другой берег, где виднелась тенистая полянка, казавшаяся идеальным местом для пикника: приближался обеденный час.

Миссис Гарднер благополучно прошла по мостику и начала ретроспективный анализ только что испытанных ею ощущений, как вдруг раздался крик... Всем удалось благополучно перебраться на другой берег, и только Эмили Брюстер, остановившись на середине мостков, оказалась неспособной идти дальше. Закрыв глаза, она стояла и покачивалась...

Пуаро и Патрик Редферн устремились к ней и помогли ей добраться до берега.

– Благодарю вас, – сказала она, покраснев от смущения. – Как это глупо с моей стороны... От воды, которая течет вниз, у меня закружилась голова... Это и впрямь глупо!

Они достали из сумок продукты, и у них получился отличный пикник.

Никто в этом не признался, но все они с удивлением обнаружили, что прогулка пришлась им по душе. Может быть, это случилось потому, что благодаря ей им удалось вырваться из гнетущей атмосферы подозрений и страхов, в которой они жили уже много дней. Весело журчащая вода, прозрачный душистый воздух, красно-желтый ковер вереска, устилавший своими яркими переливами все вокруг, заставляли забыть, что где-то в мире совершались убийства и полиция искала преступников. Они даже сомневались в их существовании. Мистер Блатт и тот забыл о роли массовика-затейника, которую он на себя взял. Плотно закусив, он сел в стороне от остальных, чтобы подремать, и вскоре раздался его громкий храп, свидетельствующий о том, что он погрузился в полный счастливых видений сон.

На обратном пути солнце уже склонялось над горизонтом. С вершины холма их взглядам на секунду предстал остров с возвышавшимся над ним белоснежным зданием отеля.

Он, казалось, спокойно отдыхал в лучах заходящего солнца на берегу тихой и безмятежной бухты.

Притихшая миссис Гарднер сказала Пуаро:

– Мосье Пуаро, я должна выразить вам свою благодарность. Никогда еще я себя так хорошо не чувствовала. Мы прекрасно провели время!

II

Навстречу им вышел майор Барри.

– Ну как, – спросил он у миссис Гарднер, – вы хорошо прогулялись?

– Замечательно! Пейзаж там просто изумительный, настоящий английский пейзаж. Вам должно быть стыдно, лентяй вы этакий, что вы с нами не поехали!

– Благодарю покорно! Сидеть на болоте и питаться бутербродами – увольте меня от таких развлечений!

Из отеля выбежала женщина, в которой Пуаро узнал Глэдис Нарракотт. Поколебавшись, она направилась к Кристине Редферн.

– Извините меня, мадам, – сказала она так быстро, как позволяло ее прерывистое дыхание, – но я очень беспокоюсь за молодую мисс... мисс Маршалл... Я принесла ей в номер чаю и не смогла ее разбудить. Похоже, что она... Мне это кажется странным...

Кристина растерялась. Стоящий рядом с ней Пуаро взял ее под руку.

– Пойдемте посмотрим, что случилось.

И они быстро поднялись в номер Линды.

С первого взгляда им стало ясно, что горничная беспокоилась не зря. Линда была смертельно бледной и еле дышала. Пуаро пощупал ей пульс. На ночном столике он заметил конверт. Письмо было адресовано ему.

Кеннет Маршалл стремительно вошел в номер.

– Что случилось? Линда больна?

Кристина Редферн подавила рыдание.

– Бегите за врачом! – сказал Пуаро Маршаллу. – Не теряйте ни одной секунды! Я боюсь, что уже слишком поздно!

Маршалл вышел.

Пуаро взял письмо и открыл конверт. На листе бумаги были написаны неловкой рукой школьницы всего несколько строк:

 «Я думаю, что это единственный выход из положения. Попросите папу простить меня. Арлену убила я. Я думала, что после этого мне будет хорошо, но я ошиблась. Я обо всем сожалею.»

III

Маршалл, Редферны, Розамунда Дарнли и Эркюль Пуаро молча сидели и ждали.

Наконец, в дверях появился доктор Нисден.

– Я сделал все, что мог, – сказал он. – Она может выжить, но признаюсь, что надежды на это у меня мало.

– Откуда у нее эти таблетки? – спросил Маршалл с неподвижным лицом. Его жесткие голубые глаза смотрели прямо на врача.

Нисден приоткрыл дверь и знаком позвал кого-то из коридора. Вошла заплаканная горничная.

– Расскажите нам все, что вы знаете, – приказал Нисден.

Девушка всхлипнула.