Эркюль Пуаро

Когда в тот же вечер Дэвид вошел в гостиницу «Олень», в холле, как обычно, никого не было. На двери, расположенной слева, было написано: «Кофейная», на двери справа – «Гостиная». На двери в глубине строгая надпись предупреждала: «Только для постоянных жильцов». Коридор налево вел в бар, оттуда слышался гул голосов. Маленькая стеклянная конторка со скользящим окошком и с висячим звонком именовалась «Приемной».

Дэвид знал по опыту, что нередко приходится звонить четыре-пять раз, пока кто-нибудь снизойдет до ответа. Все время, кроме коротких часов обеда, завтрака и ужина, холл «Оленя» бывал безлюден, как остров Робинзона Крузо.

На этот раз третий звонок Дэвида вызвал мисс Беатрис Липпинкотт. Она прошла по коридору из бара, поправляя свою пышную золотистую шевелюру, открыла дверь стеклянной конторки и приветствовала Дэвида жеманной улыбкой.

– Добрый вечер, мистер Хантер. Довольно холодно сегодня для мая месяца, не правда ли?

– Да, очень холодно. Не у вас ли остановился некий мистер Арден?

– Дайте вспомнить, – сказала мисс Липпинкотт, делая вид, что не помнит точно. Она всегда прибегала к этому приему, чтобы подчеркнуть значительность «Оленя». – О да. Мистер Инок Арден. В пятом номере. На втором этаже. Вы легко найдете этот номер, мистер Хантер. Вверх по лестнице, но затем не по коридору, а налево и три ступеньки вниз.

Точно выполнив эти сложные инструкции, Дэвид вскоре постучал в дверь пятого номера и услышал: «Войдите».

Он вошел и прикрыл за собой дверь.

III

Выйдя из конторки, Беатрис Липпинкотт позвала: «Лили!» На ее зов явилась девица с полуоткрытым ртом и с глазами цвета вареной черники.

– Не можешь ли ты побыть здесь, Лили? Я должна пойти посмотреть, как у нас с бельем.

– Конечно, мисс Липпинкотт, – ответила Лили. Она хихикнула и, сопя, прибавила: – Какой мистер Хантер красавчик, правда?

– А, навидалась я таких во время войны, – ответила мисс Липпинкотт усталым тоном светской львицы. – Молодые летчики и разные там механики с военных аэродромов. Того и гляди, что всучат тебе фальшивый чек. Зато гонору столько, что попробуй не возьми их бумажки, хоть и знаешь, что дело нечисто. Но ведь у меня, Лили, свой взгляд на эти вещи. Мне подавай настоящего джентльмена. И уж если я скажу про кого-нибудь, что это джентльмен, – так оно и есть, хоть и сидит человек за баранкой трактора...

Произнеся это загадочное изречение, Беатрис покинула Лили и направилась вверх по лестнице.

IV

Переступив порог пятого номера, Дэвид Хантер остановился и посмотрел на человека, который подписывался как Инок Арден.

Лет сорока, изрядно потрепанный жизнью, но знававший, видимо, лучшие времена. С ним нелегко будет иметь дело, решил Дэвид. И раскусить его будет непросто. Темная лошадка.

Арден сказал:

– Хэлло! Вы Хантер? Вот и ладно. Садитесь. Что будете пить? Виски?

Уютно устроился, отметил Дэвид. Несколько бутылок, огонь в камине – весьма кстати в промозглый весенний вечер. Одежда не английского покроя, но он ее носит как истый англичанин.

И возраст тоже... самое то.

– Благодарю, – сказал Дэвид. – Немного виски.

– Скажите, когда будет достаточно.

– Достаточно. И содовой немного.

Они были чем-то похожи на собак, которые кружат одна вокруг другой, взъерошив шерсть и принюхиваясь, готовые или дружески сойтись, или начать драку.

– Ваше здоровье!.. – сказал Арден.

– Взаимно...

Они поставили стаканы. Первый раунд был закончен.

Человек, называвший себя Иноком Арденом, спросил:

– Вас удивило мое письмо?

– Честно говоря, – сказал Дэвид, – я не понял, о чем оно.

– Ну, не может того быть. Хотя...

– Как я понимаю, вы знали первого мужа моей сестры, Роберта Андерхея.

– Да, я знал Роберта очень хорошо... – Арден улыбался, не спеша пуская клубы дыма. – Так хорошо, как, наверное, никто другой его не знал... Вы

ведь никогда его не видели, Хантер?

– Нет, не видел.

– Может быть, это и к лучшему.

– Что вы хотите этим сказать? – резко спросил Дэвид.

Арден ответил небрежно:

– Дорогой мой, это упрощает дело, только и всего. Я прошу извинения за то, что просил вас прийти сюда, но я подумал, что лучше держать... – он помедлил, – Розалин подальше от этого. Нет необходимости причинять ей напрасную боль.

– Может быть, вы перейдете к сути дела?

– Конечно, конечно... Так вот: подозревали ли вы когда-нибудь – как бы это выразить... что было что-то, ну – сомнительное... в смерти Андерхея?

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– Видите ли, у Андерхея были довольно странные идеи. Может, это было благородство, а может, совсем наоборот... Ну, скажем, по некоторым причинам в определенный момент Андерхею потребовалось, чтобы его считали умершим. Он был в хороших отношениях с туземцами, всегда умел с ними ладить. Ему не составило бы труда распустить соответствующий слух, со всеми необходимыми убедительными подробностями. А на самом деле ему только и надо было очутиться за тысячу миль от Африки, под новым именем.

– Эти ваши домыслы, по-моему, – совершенная чушь, – сказал Дэвид.