Эркюль Пуаро

– Но... о каком расследовании идет речь?

– Да, вот спроси его об этом, – науськивала мужа жена.

– Проводится новое расследование обстоятельств, связанных со смертью миссис МакГинти.

– Что за вздор – дело давно закрыто.

– Нет-нет, тут вы ошибаетесь. Оно еще не закрыто.

– Новое расследование, говорите? – Гай Карпентер нахмурился. Потом с подозрением спросил: – А кто его проводит? Полиция? Вздор – к полиции вы не имеете никакого отношения.

– Тут вы правы. Я работаю независимо от полиции.

– Он газетчик, – вмешалась Ив Карпентер. – Из какой-то кошмарной воскресной газеты. Он сам так сказал.

В глазах Гая Карпентера мелькнуло: эй, тут надо быть осмотрительней! В его положении настраивать против себя прессу – это может дорого обойтись. И он сказал более дружелюбно:

– Моя жена – человек чувствительный. Убийства и прочие подобные дела очень ее расстраивают. Я уверен, вам нет никакой нужды беспокоить ее. Она эту женщину почти не знала.

Дрожа от ярости, Ив повторила свои слова:

– Она была всего лишь старая глупая поденщица. Так я ему и сказала. – Потом добавила: – И жуткая врунья в придачу.

– Это уже интересно. – С сияющим лицом Пуаро смотрел на супругов. – Значит, она любила приврать. Это может быть хорошей зацепкой.

– Не представляю как, – буркнула Ив.

– Моя задача сейчас, – объяснил Пуаро, – определить мотив убийства.

– Ее просто ограбили, – резко произнес Карпентер. – Вот и весь мотив.

– Н-да, – негромко сказал Пуаро. – Но так ли это?

Он поднялся, словно актер, только что произнесший ключевую реплику.

– Весьма сожалею, мадам, если я вас огорчил, – вежливо извинился он. – В таких делах приятного обычно мало.

– Да, все это было очень печально, – быстро согласился Карпентер. – И конечно, моей жене больно вспоминать об этом. Извините, что ничем не можем помочь.

– Вы мне помогли.

– Не понял?

Пуаро сказал негромко:

– Миссис МакГинти любила приврать. Это очень ценный факт. А что же это было за вранье, мадам?

Он вежливо ждал, когда Ив Карпентер заговорит. Та наконец сказала:

– Да ничего особенного. То есть... я не помню.

Видимо почувствовав, что мужчины смотрят на нее с ожиданием, она выдавила из себя:

– Так, глупости... о разных людях. Не может такое быть правдой.

Но ответом ей снова была тишина. Затем Пуаро сказал:

– Понимаю... у нее был злой язык.

Ив Карпентер чуть вздрогнула:

– Да нет... не до такой степени. Просто была сплетница, вот и все.

– Просто сплетница, – негромко повторил Пуаро.

Он поднял руку в знак прощания.

– А ваша газета... воскресная газета... как она называется?

– Газета, которую я упомянул в разговоре с мадам, – ответил Пуаро, тщательно подбирая слова, – называется «Санди Комет».

Он умолк. Гай Карпентер задумчиво повторил за ним:

– «Санди Комет». Боюсь, я эту газету почти не читаю.

– Там попадаются интересные статейки. И интересные фотографии.

Пауза начала затягиваться, поэтому он поклонился и быстро сказал:

– До свидания, мистер Карпентер. Извините, если я вас... потревожил.

Выйдя за ворота, он оглянулся на дом.

«Интересно, – сказал он себе, – очень интересно...»

ГЛАВА 11

Инспектор Спенс – он сидел напротив Эркюля Пуаро – вздохнул:

– Я не говорю, что вы ничего не нашли, мосье Пуаро, – медленно произнес он. – Лично я считаю, что нашли. Но для обжалования этого мало. Страшно мало!

Пуаро кивнул:

– Да, этого недостаточно. Нужно копать дальше.

– Но как же ни я, ни сержант не нашли эту газету?

– Ну, вам не за что себя винить. Преступление выглядело совершенно очевидным. Ограбление с применением силы. В комнате все вверх дном, деньги исчезли. Почему разорванная газета среди прочего беспорядка должна была привлечь ваше внимание?

Спенс упрямо повторил:

– Я должен был ее найти. К тому же бутылочка чернил...

– Я услышал о ней по чистой случайности.

– Но ведь вы сразу взяли это на заметку... а почему?

– Только потому, что случайно услышал фразу о письме, которое она писала. Мы с вами, Спенс, пишем письма часто, для нас это не событие, а для нее...

Инспектор вздохнул. Потом выложил на стол четыре фотографии.

– Вы просили меня достать эти снимки – оригиналы тех, что были напечатаны в «Санди Комет». Они, по крайней мере, немного четче. Но, честное слово, боюсь, большой пользы от них не будет. Старые, выцветшие... а прически! У женщин из-за прически меняется весь облик. Хоть бы от чего-то оттолкнуться – скажем, четкий профиль или ухо. А тут – ничего! Эта шляпа-колпак, эта прическа с претензией, эти розы! Нет, проку от них никакого.

– Вы согласны, что Веру Блейк можно сбросить со счетов?

– Пожалуй. Будь Вера Блейк в Бродхинни, об этом знали бы все – ведь рассказ о своей печальной судьбе она сделала профессией?

– А что скажете об остальных?

– Времени было мало, но я узнал, что мог. Как только Крейга осудили, Ева Кейн уехала из Англии. Я выяснил, какую она взяла фамилию. Она стала Хоуп[99]. Символично, не правда ли?

Пуаро пробормотал: