Эркюль Пуаро

Мисс Карнаби не рассмеялась. Вместо этого ее приятное пухлое личико стало обеспокоенным и грустным.

– Ох, мосье Пуаро, я так встревожена... – со вздохом сказала она.

– В чем дело? – с сочувствием спросил сыщик.

– Знаете, мосье Пуаро, я боюсь, действительно боюсь, что стала закоренелой преступницей, если можно употребить этот термин. Мне в голову приходят идеи!

– Какого рода идеи?

– Самые необычные. Например, вчера мне в голову пришел очень практичный план ограбления почтовой конторы. А в другой раз – хитроумный способ уклонения от уплаты таможенного сбора... Я уверена, совершенно уверена, что он сработал бы.

– Возможно, – сухо ответил Пуаро. – В этом и заключается опасность ваших идей.

– Это меня тревожит, очень тревожит. Поскольку меня воспитали в строгих принципах, очень неприятно, что у меня возникают такие беззаконные, такие преступные идеи. Беда отчасти в том, как мне кажется, что у меня теперь много свободного времени. Я ушла от леди Хоггин и поступила на работу к пожилой даме, которой я каждый день читаю и пишу письма от ее имени. Работа над письмами заканчивается быстро, и, когда я начинаю ей читать, она тут же засыпает, поэтому я просто сижу там – и моя голова ничем не занята, – а все мы знаем, что дьявол пользуется нашей праздностью.

– Тц, тц, – посочувствовал ей Пуаро.

– Недавно я читала книгу, очень современную, перевод с немецкого языка. Она проливает очень интересный свет на преступные тенденции. Как я поняла, следует сублимировать свои порывы! Именно поэтому я пришла к вам.

– Да?

– Видите ли, мосье Пуаро, я думаю, что дело не столько в порочности, сколько в моем стремлении к интересным приключениям! Моя жизнь, к сожалению, была очень однообразной. Та... кампания с пекинесами, как мне иногда кажется, была единственным периодом, когда я по-настоящему жила.

Это достойно всяческого порицания, конечно, но, как говорят, не следует поворачиваться спиной к правде. Я пришла к вам, мосье Пуаро, поскольку надеялась, что можно... сублимировать этот поиск приключений, направив его, если можно так выразиться, на благое дело.

– Ага, – произнес Пуаро. – Вы предлагаете себя в качестве моего коллеги?

Мисс Карнаби покраснела:

– Это очень самонадеянно с моей стороны, я понимаю, но вы были так добры...

Она замолчала. Ее выцветшие голубые глаза чем-то напоминали умоляющие глаза собаки, которая, вопреки всему, надеется, что ее возьмут на прогулку.

– Это идея, – медленно произнес Пуаро.

– Я, конечно, не отличаюсь большим умом, но хорошо умею притворяться, – объяснила мисс Карнаби. – Мне пришлось научиться этому, иначе я сразу же лишилась бы места компаньонки. И я всегда считала, что умение притворяться глупее, чем ты есть, иногда дает хорошие результаты.

Эркюль Пуаро рассмеялся:

– Вы очаровали меня, мадемуазель.

– Ох, дорогой мосье Пуаро, какой вы добрый человек... Так вы даете мне надежду? Случилось так, что я только что получила маленькое наследство, очень маленькое, но его должно хватить, чтобы мы с сестрой могли скромно жить и питаться, так что я не завишу полностью от своего заработка.

– Я должен обдумать, – сказал Пуаро, – где лучше всего применить ваши таланты. Полагаю, у вас самой нет никаких идей?

– Знаете, вы, наверное, умеете читать мысли... В последнее время меня беспокоит одна моя подруга. Я собиралась с вами посоветоваться. Конечно, вы можете сказать, что это всего лишь игра воображения старой девы, что я склонна преувеличивать и видеть коварный замысел в простом совпадении...

– Не думаю, что вы склонны к преувеличениям, мисс Карнаби. Расскажите, что вас беспокоит.

– Ну, у меня есть подруга. Очень близкая подруга, хотя мы с ней в последние годы не часто видимся. Ее зовут Эммелин Клегг. Она вышла замуж за человека, жившего на севере Англии, а несколько лет назад он умер, оставив ее вполне обеспеченной. Она была несчастна и одинока после его смерти, и, я боюсь, в некоторых вопросах она довольно глупая и, возможно, доверчивая женщина. Религия, мосье Пуаро, может оказать большую помощь и поддержку, но я имею в виду ортодоксальную религию...

– Вы имеете в виду греческую православную церковь? – спросил Пуаро.

Мисс Карнаби была шокирована.

– О нет, ни в коем случае. Англиканскую церковь. И хоть я не одобряю Римско-католическую церковь, но она, по крайней мере, признана, а методисты и конгрегационалисты – все они сторонники широко известных, уважаемых направлений. Но я говорю об этих странных сектах. Они обладают некоей эмоциональной притягательностью, но иногда у меня возникают серьезные сомнения в том, есть ли в них истинно религиозное чувство.

– Вы думаете, что ваша подруга стала жертвой такой секты?